Юрий Сенкевич - Путешествие длиною в жизнь Страница 55

Я согласился на предложение Хейердала провести какое-то время в его поместье, тем более что перед отлетом из Москвы мне не были установлены сроки возвращения. Поехали из Рима в Геную на машине Тура. Сначала за рулем сидела Ивон, потом ее место занимал я… Так я впервые проехался по Италии. Прибыли в округ Савона, потом в Аласио, и наконец я увидел место, чем-то напоминающее Крым, гору Медведь. На горе, на самом ее верху, была деревенька — Колла Микери.

Дом Тура, где он жил с семьей, оказался довольно большим. Имелось еще несколько домиков — для гостей. Началась жизнь, полная блаженства. С утра я с дочками Тура ходил на пляж, вечерами приходили гости семьи Хейердалов или мы ходили в какой-нибудь ресторанчик. Карло некоторое время был с нами, мы продолжали просматривать и монтировать фильм, разбирали слайды… Время шло быстро, но я все чаще стал задумываться, что пора и честь знать. Сказал Туру: "Мне уже надо лететь домой". — "А чего тебе не хватает? Живи в удовольствие". Я, конечно, не мог себе позволить такой беззаботной жизни меня ведь отпустили не в отпуск.

Прилетел в Рим, позвонил в бюро Аэрофлота, чтобы узнать насчет билета. Слышу: "Юрий Александрович! Наконец-то! А вас давно ищут!" — "Кто?" — "Да вот прошел слух, что Сенкевич куда-то пропал". Позвонил в Москву, чтобы узнать, в чем дело, и успокоить, что вот он я, жив и здоров. А там уже действительно стали не на шутку беспокоиться: "Где ты? Что с тобой?" Понять моих коллег было можно — я ведь и сам перед отъездом не знал, сколько времени мы пробудем в своем вояже по приглашению нескольких стран.

Вернулся в Москву, где все пошло своим чередом: работа в институте, где я снова стал заниматься проблемами гипокинезии, перейдя в лабораторию Леонида Ивановича Какурина, тренировки в группе врачей Минздрава, отобранных для подготовки к полету…

Но вскоре у меня появилось и еще одно занятие: меня стали приглашать, чтобы я рассказывал о нашем плавании. И не только рассказывал, но и показывал слайды, сделанные во время пребывания на борту "Ра". Организовывало мои выступления общество "Знание". Интерес к нашей экспедиции тогда был очень большой, люди заполняли и залы учреждений, и зал Политехнического музея. Я выступал не только в Москве, но и в других городах, куда выезжал во время своих выходных. В некоторые из них, например в Вильнюс, меня приглашали не один раз.

Но вот в Академию наук СССР от Тура Хейердала опять пришло письмо…

И СНОВА "РА"

Еще в Египте, сидя с нами за каким-то очередным торжественным столом, Тур вдруг заявил, что хотел бы отобедать в тесной компании. Мы собрались в отеле, и он завел речь издалека. Из его очень дипломатичного, осторожного выступления мы поняли, что многого нам не удалось, что многого мы не знали. Тур подводил нас к выводу, что путешествие было как бы черновое: мы испытывали судно и самих себя. Разумеется, испытания прошли прекрасно, но ведь это лишь испытания.

— А что, если я буду строить второй "Ра"?

Выпалил и взглянул на нас в упор, на каждого. Мы поняли, что он уже все для себя решил, сколько бы ни подчеркивал, что разговор теоретический. Мы слушали и понимали: с момента, когда мы ступили на палубу "Шенандоа", пусть до финиша оставались считанные мили, неважно, — с той минуты мы автоматически обрекли себя на новую попытку. Эксперимент должен быть чистым, потому что Тур не из тех, кто решает проблемы "в общем и целом".

Норман согласился. И Карло согласился, и Жорж, и Абдулла, и Сантьяго, и я. И сразу условились, что беседа наша до поры секретная. Подняли рюмки и забыли о ней. Жили как прежде. Но семена были брошены — мы снова становились матросами "Ра".

Всю зиму мы готовились к плаванию, утрясали служебные и личные дела, уговаривали близких и начальство. И стремились сохранить тайну — об этом просил Тур. Он хотел обойтись без рекламы и преждевременных сенсаций.

В январе я выступал в Москве, в Телевизионном театре, и неожиданно ведущий на весь зал объявил:

— Друзья, это путешествие для Юрия Сенкевича не последнее, уже строится другой "Ра"!

Я оторопел. Едва дождался, пока окажемся за кулисами, бросился к нему:

— Что же ты делаешь?

— Это напечатано в сегодняшнем номере "Московского комсомольца".

Да, шила в мешке не удалось утаить…

Но так случилось, что первое путешествие на "Ра" могло остаться для меня и последним. В конце февраля наша группа, следуя программе подготовки к полету, выехала в подмосковную Коломну. Там, на базе какого-то авиационного подразделения, мы должны были совершать тренировочные прыжки с парашютом. Быстро прошли теоретическую часть, нам показали, как складывать парашют, как, когда и что дергать… Затем на наземном тренажере-вышке мы начали на практике осуществлять то, что узнали от своих инструкторов. Я прыгал впервые и должен, признаться, что даже с высоты десятка метров делать это не очень приятно.

Назавтра нас должны были поднять в воздух на самолете "АН-2". Взлетели, сидим, улыбаемся друг другу, боимся обнаружить, что все-таки боимся. Инструктор перед открытой дверью ждет сигнала (кстати, неприятного на слух), чтобы вытолкнуть в бездну человека, приготовившегося к прыжку. Конечно, нам объяснили, как нужно выпрыгивать, — раскрывать руки, стараться попасть на воздушный поток… Но все равно ощущение жуткое, особенно когда прыгаешь в первый раз. Я только на четвертом прыжке заставил себя сигануть с открытыми глазами. А до этого зажмуривался, чтобы не видеть, куда лечу.

Но зато, когда раскрывался парашют, ощущение было удивительное, особенно первые несколько секунд, пока не чувствуешь своего движения вниз. Летишь спокойно, даже умудряешься переброситься словами с рядом летящим коллегой. Потом земля начинала стремительно надвигаться — быстрее и быстрее. Мы сгруппировывались, как нас учили, и нормально приземлялись.

Первые пять прыжков прошли для меня вполне успешно. А шестой, последний, оказался не столь удачным. Нам сказали, что мы будем на этот раз отрабатывать выброс запасного парашюта. Хотя не в каждой инструкции такое рекомендовалось, особенно при том типе парашютов, которые нам выдали, но задание было получено.

Нам объяснили, что как только раскроется основной парашют, надо определить, откуда дует ветер, чтобы направить запасной строго по ветру. Я прыгал в своем антарктическом костюме с капюшоном и не смог сразу понять, откуда идет воздушный поток. Мне казалось, что ветер дует со всех сторон одинаково. Сориентировался приблизительно — и слегка не угадал. Дернул кольцо, отбросил запасной парашют как можно дальше от себя, но его стропы запутались. Раскрывшийся не полностью маленький купол потянуло под большой парашют — он частично зашел между его строп. Основной парашют "затрепыхался", и я почувствовал, что меня стремительно понесло вниз. В чем дело? Взглянул наверх — большой купол у меня колышется… Что-то тут не то…