Владимир Фёдоров - В поисках оружия Страница 55

Ллойд-Джордж внес в парламент проект закона о работах на военных предприятиях. Основы этого закона вырабатывались на совместных заседаниях предпринимателей с вождями тред-юнионов. Рабочих лишали права забастовок. Взамен этого правительство обязывалось контролировать размер прибылей заводчиков, ограничив их довоенной нормой. Этот закон должен был успокоить рабочие массы. Он имел в своем основании тот же предупредительный характер, которым всегда отличалось английское социальное законодательство. Оно неизменно стремилось не столько облегчить труд, сколько предотвратить опасность появления далеко идущих требований рабочих.

Перед английским правительством стояла и другая важная проблема: укомплектование достаточным количеством рабочих вновь построенных и расширенных военных заводов. Как и в России, здесь перестали призывать квалифицированных рабочих в армию. Но надо было еще вернуть тех, кого взяли в войска. А сделать это было чрезвычайно трудно. Из четверти миллиона рабочих металлообрабатывающей промышленности, ушедших в армию, вернуть удалось всего около 5 тысяч человек. Даже хлопоты Ллойд-Джорджа в этом смысле не принесли особых успехов. Об этом свидетельствовала и его речь, напечатанная при нас в газетах. "Мы пытаемся вернуть людей из армии. Это то же, что пробиться через проволочные заграждения без тяжелой артиллерии, говорил он. - Люди, квалифицированные в каком-нибудь одном деле, остаются квалифицированными и в другом. Они являются полезными и в окопах, и никто не хочет их лишиться. Поэтому каждый военный начальник сопротивляется уходу хороших толковых рабочих..."

Чтобы как-нибудь уменьшить недостаток рабочих рук, пришлось использовать в широких размерах женский труд. В Лондоне мы были свидетелями такой демонстрации. Тысячи женщин шли по улицам, сопровождая свою делегацию; она направлялась в министерство военного снаряжения для переговоров об условиях женского труда на предприятиях оборонной промышленности. Как это ни было странным, делегацию возглавляли суфражистки - деятельницы женского движения по борьбе с правительством за избирательные права женщин. Теперь, во время войны с Германией, они шли помогать тому же правительству в усилении работ по обороне... Число женщин, работавших на заводах, было в то время огромным.

Война требовала колоссального количества поставляемого на фронт военного снаряжения. Успешная деятельность предприятий зависела в большой степени и от положения рабочих. Все, что мы видели во время пребывания в Англии, и все, что рассказывали нам о мероприятиях военного министерства, показывало, какое огромное значение придавалось тогда рабочему вопросу. Английское правительство прекрасно понимало, что для ведения современной технической войны рабочая армия в тылу была не менее важной, чем армия на фронте.

Перед отъездом

Визит в Англию, конечно, не обошелся без представления фельдмаршалу Китченеру, занимавшему в то время пост военного министра. Мы хорошо знали, как он ответил в самом начале войны на вопрос, когда можно ожидать ее окончания. Это был единственный из английских военных деятелей, занимавших ответственные посты, который сразу определил затяжной характер империалистической бойни. "Когда окончится война, - сказал он, - я не знаю, но она начнется только в 1916 году". Этими словами Китченер, видимо, хотел подчеркнуть, что намеченные английским военным министерством мероприятия по увеличению армии будут закончены лишь через два года.

Войдя в кабинет фельдмаршала, мы увидели высокого, худощавого, стройного человека с суровым и решительным лицом.

Китченер молча выслушал заявление адмирала Русина о пожеланиях русского правительства. Он не любил тратить время на излишние разговоры. Обменявшись несколькими фразами с чинами английского военного министерства, фельдмаршал сказал генералу Эллершау: "Все это должно быть сделано".

В 1916 году Китченер и Эллершау трагически погибли во время поездки в Россию. Крейсер "Гемпшир", на котором они находились, пошел ко дну от взрыва в море. Из всей команды спаслись лишь два матроса, подобранные со спасательного плота. Они рассказали, что в последние минуты видели фельдмаршала Китченера на гибнущем, заливаемом волнами корабле. Он спокойно стоял на капитанском мостике, скрестив на груди руки. Возможно, что матросы и несколько приукрасили свой рассказ. Но нарисованный ими образ смелого, волевого человека соответствовал тому, что мы знали о Китченере.

Обстоятельства, при которых погиб английский министр, были весьма загадочными. День его отъезда держали в строгом секрете. Как могли немцы узнать о выходе крейсера? Это указывало на существование сильной шпионской организации.

Вообще во время первой мировой империалистической войны, помимо открытой борьбы на полях сражений, шла еще сложная невидимая борьба. С этим фактом нам приходилось считаться и быть все время начеку. Для примера приведу следующий эпизод, происшедший со мной в Англии. Вернувшись как-то после поездки на заводы и открыв свой номер, я увидел посреди комнаты мой распоротый чемодан. Чья-то рука переворошила в нем все вещи. Я кинулся к шкафу, где были спрятаны секретные документы. Они, к счастью, оказались на месте. Денег в чемодане я не держал, и похититель взял лишь мои ордена. Думаю, что это было сделано только для вида.

Не знаю, кто и как мог узнать, что я привез с собой большое количество документов, которые касались снабжения русской армии, но непрошеные гости побывали только в моем номере. Правда, мне повезло. В день приезда в гостиницу я решил получше припрятать все бумаги. И выбрал для этого громадный старинный шкаф, в котором было около ста выдвижных ящиков. Взобравшись на стул, я рассовал документы по самым верхним ящикам, а шкаф запер на ключ, который постоянно носил с собой. Только это и спасло от пропажи секретные бумаги.

Я заявил об этом случае. Администрация усилила надзор за помещениями, в которых находилась русская миссия. Но кто мог забраться в номер? Этот вопрос не давал мне покоя. Мелькала мысль, что сама английская разведка решила проверить по документам правильность сообщаемых мной на конференции данных. Но английской разведке не было никакого смысла вспарывать чемодан. Зная, куда я уезжаю и когда должен вернуться обратно, разведка не спеша могла открыть обыкновенный замок чемодана и осмотреть его, не возбуждая подозрений. Стало быть, у меня шарили германские шпионы. Боясь моего прихода, они впопыхах вспороли чемодан.

Мы собирались уже выезжать домой, когда адмирал Русин получил срочную телеграмму от военного министра. Генерал Поливанов предлагал ему выехать со всей миссией во Францию, чтобы ознакомиться с некоторыми делами по снабжению русской армии. Кроме того, мне и полковнику Кельчевскому предписывалось посетить передовые позиции на англо-французском фронте. Для русского военного министерства было важно иметь не только сведения о результатах конференции и о нашем пребывании в Англии, но также и о положении английских и французских войск. Это давало возможность судить о действительной технической мощи армий союзников России. Только пребывание в окопах могло показать мне, насколько богато снабжены их войска различным оружием и правы ли они в своем слишком расчетливом отношении к нуждам русской армии.