Усама ибн Мункыз - Книга назидания Страница 55

Случилось так, что стрела какого-то лучника попала в колено хорасанскому бойцу, пробила ему чашку над коленным суставом, и он умер. Как только атабек овладел крепостью, он потребовал к себе лучников, которых было девять человек, и они пришли, держа натянутые луки на своих плечах. Он велел отпилить им большие пальцы у самого основания, и руки у них расслабли и пропали, а Ибн аль-Урейк вылечился от своих ран после того, как был близок к смерти. Это был смелый человек, и он часто подвергал себя опасности.

Я уже видел нечто подобное. Однажды атабек расположился вокруг крепости аль-Бариа [365]. Ее окружали скалы и камни, на которых нельзя было разбить палатки. Атабек тогда спустился в долину и приказал эмирам по очереди возглавлять войска. Однажды атабек [241] приехал к крепости, когда была очередь Абу Бекра ад-Дубейси. На этом эмире не было боевого снаряжения. Атабек остановился около эмира и сказал ему: «Ступай вперед сражаться с нами». Эмир двинулся вместе со своими бойцами, которые были без доспехов, и против них вышла пехота из крепости. Один из воинов Абу Бекра по имени Мазьяд, который прежде не был известен своей доблестью в бою, выступил вперед. Он сражался с великим ожесточением, нанося врагам удары мечом, и рассеивал их отряды. Он получил несколько ран, и я видел его, когда его несли в лагерь при последнем издыхании. Затем он выздоровел, и Абу Бекр ад-Дубейси выдвинул его, богато одарил и назначил в свою свиту. [242]

ЖЕСТОКОСТЬ АЛЬ-ЯГЫСЬЯНИ

Атабек говаривал: «У меня есть трое молодцов; один из них боится великого Аллаха и не боится меня (он имел в виду Зейн ад-Дина Али Кучука [366], да помилует его Аллах); другой боятся меня и не боится великого Аллаха (он подразумевал Насир ад-Дина Сункара [367], да помилует его Аллах), а третий не боится ни Аллаха, ни меня». Этот третий был Садах ад-Дин Мухаммед ибн Айюб аль-Ягысьяни [368], да помилует его Аллах.

Я видел со стороны Садах ад-Дина, да простит его Аллах, нечто такое, что подтверждало слова атабека. Однажды мы двинулись на Хомс [369]; накануне ночью на землю пролился сильный дождь, так что лошади не могли двигаться, ибо дорога стала тяжелой от грязи. Пехотинцы сражались; Салах ад-Дин стоял на месте, и я был рядом с ним. Мы смотрели на бойцов, сражавшихся перед нами, и вдруг один из пехотинцев перебежал к пехотинцам Хомса и присоединился к ним на глазах Салах ад-Дина. [243]

Тогда Салах ад-Дин сказал одному из своих приближенных: «Подай сюда того человека, который стоял рядом с ним», и тот пошел и привел его. Салах ад-Дин спросил этого бойца: «Кто это стоял рядом с тобой и убежал и вошел в Хомс?» – «Клянусь Аллахом, о господин мой, я не знаю его», – ответил солдат. «Разрубите его пополам!» – воскликнул Салах ад-Дин, но я сказал ему: «Заключи этого человека в тюрьму и разузнай, кто был беглец. Если он его знал или был связан с ним родством, ты отрубишь ему голову, если же нет, ты посмотришь, как поступить с ним».

Салах ад-Дин уже соглашался со мной, но один из слуг, бывших в свите, сказал: «Когда кто-нибудь бежит, берут того, кто с ним рядом, и отрубают ему голову или перерубают его пополам».

Слова слуги разъярили Салах ад-Дина, и он крикнул: «Разрубите этого бойца пополам!», и его скрутили, как это обычно делалось, и разрубили пополам. А у Салах ад-Дина не было другого порока, кроме упрямства и недостаточной боязни великого Аллаха.

Я был вместе с Салах ад-Дином в другой раз, когда мы вернулись со сражения под Багдадом [370]. Атабек желал проявить твердость и силу и приказал Салах ад-Дину отправиться со своим отрядом против эмира Кипчака [371]. Мы шли из Мосула шесть дней и испытали крайние лишения. Наконец мы добрались до места, где был эмир, и оказалось, что он точно повис в горах Кухистана [372]. Мы расположились около крепости, называвшейся Масурра, и разбили свой лагерь при восходе солнца. Из крепости показалась какая-то женщина, которая сказала нам: «Есть у вас материя?» – «Время ли теперь покупать и продавать?» – ответили мы. «Нам нужна материя, – ответила она, – чтобы сделать вам саваны, потому что вы все умрете через пять дней». Она хотела этим сказать, что Кухистан – нездоровое место. [244]

Разбив лагерь, Салах ад-Дин распорядился приготовиться и начать с утра штурм крепости. Он приказал землекопам проникнуть под одну из башен крепости, а крепость была вся построена из необожженного кирпича, и ее гарнизон состоял из крестьян. Мы бросились на приступ и поднялись к пролому, а хорасанцы сделали подкоп под одну из башен, и она упала. На ней было два человека: один из них умер, а другого захватили наши товарищи и привели к Салах ад-Дину. «Разрубите его пополам», – приказал тот. «О господин мой, – сказал я ему, – теперь месяц рамадан [373], а это мусульманин: не будем же отягчать свои души его убийством».

Но Салах ад-Дин воскликнул: «Разрубите его пополам, чтобы они сдали крепость!» – «О господин мой, – возразил я, – ты сию минуту овладеешь крепостью», – но Салах ад-Дин повторял: «Разрубите его пополам», – и уперся на этом. Пленного разрубили, а мы взяли крепость почти сейчас же после этого.

Салах ад-Дин направился к воротам крепости, желая спуститься оттуда; с ним было множество победоносного войска. Он оставил нескольких своих приближенных сторожить крепость, а сам удалился и сидел в своей палатке до тех пор, пока не разошлись бойцы, бывшие с ним.

Затем он сел на лошадь и сказал мне: «Садись на коня». Мы сели на коней и поднялись в крепость. Салах ад-Дин сел и призвал к себе дозорного, который наблюдал за крепостью и осведомлял его о том, что там делается.

К нему привели женщин и детей – христиан и евреев, и с ними пришла одна старуха из курдов. Она спросила этого сторожа: «Видел ли ты моего сына такого-то?» – «Он убит, – ответил ей сторож, – его поразила стрела». – «А другого моего сына?» – сказала она. «Его разрубил пополам эмир», – ответил сторож. Старуха закричала и сорвала покрывало с головы; ее волосы походили на расчесанный хлопок. «Замолчи, – сказал сторож, – ведь тут эмир». – «А что [245] еще может эмир со мной сделать, – ответила она. – У меня было два сына, и он убил их».

Старуху увели, а сторож пошел и привел старого шейха с прекрасной седой бородой, который шел, опираясь на две палки. Он приветствовал Салах ад-Дина, а тот спросил: «Что это за шейх?» – «Это имам крепости», – ответил сторож. «Подойди, о шейх! – воскликнул Салах ад-Дни. – Подойди, подойди!» Шейх сел перед Салах ад-Дином, а тот протянул руку и, схватив его за бороду, вытащил нож, привязанный на поясе его платья, и срезал бороду шейха от самого подбородка. Борода осталась в руке Салах ад-Дина, похожая на бунчук.