Марк Цыбульский - Владимир Высоцкий в Ленинграде Страница 55

М.Ц. — Как Вам запомнился Высоцкий?

В.П. — Нормально запомнился. Понимаете, Высоцкий в 2012 году и то, каким он был при жизни, — это совершенно разные вещи. Тогда он был один из многих. Никакого ажиотажа на студии вокруг него не было. Когда он приходил к нам на студию, на него смотрели с любопытством, как на всякого известного человека, но не более того.[226]

А теперь рассмотрим сканы документов, относящихся к созданию "Знаков Зодиака". Для нас особенно важен первый из них — "Приказ по Ленинградской студии документальных фильмов" датирован 2 января 1975 года. Первый параграф приказа гласит: "Разрешить проведение записи фонограммы по цветному рекламному в 0,5 части кинофильму "Знаки Зодиака" с 3 по 9 января 1975 года.

"Знаки Зодиака"

Таким образом, датировка двух известных фонограмм песни "Неправда, над нами не бездна, не мрак…" устанавливается с точностью до одной недели.

Приказ по студии от 10 января 1975 года определяет подготовительный период создания фильма с 10 по 27 января 1975 года и утверждает В. Петрова режиссёром-оператором картины.

20 февраля двухминутный ролик "Знаки Зодиака" ещё не был закончен. Это следует из того, что приказом директора студии В. Кузина в состав группы кинофильма включается ещё один человек.

Существует и машинопись песни с правками Высоцкого. Четыре строфы там перечёркнуты — видимо, в фильм они не вошли, а вошли четыре другие. Согласно платёжной ведомости, за свой труд Высоцкий получил 150 рублей.

"ЕДИНСТВЕННАЯ"

Как сказал когда-то Высоцкий режиссёру Е. Татарскому, что к И. Хейфицу он пойдёт сниматься даже на маленький эпизод, так оно и вышло.

"Года через два после "Дуэли" мы встретились вновь. Я увидел его в буфете "Ленфильма", мы радостно обнялись, и он, как обычно, без церемоний, как-то по-свойски сказал мне, что надо бы нам опять встретиться на съёмочной площадке. Я готовился в это время к работе над повестью Павла Нилина "Дурь" (сценарий назывался "Единственная") и ещё не приступал к подбору исполнителей. Но авансом дал обещание пригласить Володю на одну из ролей", — через много лет вспоминал И. Хейфиц.[227]

Совершенно очевидно, что в какой-то связи с работой в этой картине (хотя эпизоды с Высоцким снимались в начале 1975 года) Высоцкий прилетал в Ленинград на один день из Вильнюса, когда "Таганка" находилась там на гастролях. На следующий день после возвращения В. Золотухин (снимавшийся в "Единственной" в главной роли) записал в дневнике: "10.09.1974 г. Вчера мы летали с Володей в Ленинград… Вечером вернулись поздно…"[228]

"И эта роль вскоре определилась, — продолжает И. Хейфиц. — Руководитель клубного кружка песни. Несостоявшийся "гений". Неудачник с какой-то жизненной тайной, поломавшей судьбу. Ему сразу же понравилась идея сыграть неудачника и провинциального завистника. Как умный актёр, он и не гнался за внешней выигрышностью, эффектностью роли. Его привлекало внутреннее содержание, многоплановость, особая "тайна" характера, недосказанность и странность поступков. Он даже несколько огорчился, узнав, что в роли есть эпизод, где он поёт.

"Все зрители думают: раз Высоцкий, значит, будет петь".

Но, поняв, что его песня совсем не "шлягер", а скорее "антишлягер", что петь он будет как несостоявшийся эстрадный кумир, в поношенном костюме, с авоськой, в которой болтается бутылка кефира и восьмушка чая, он согласился и спел свою "Погоню", несколько изменив манеру исполнения".

"Хотя роль была не главная, он относился к ней на редкость ответственно и дисциплинированно. Мне вспоминается такой случай. У Володи оказался единственный свободный от спектакля и репетиций день перед отъездом на зарубежные гастроли. В театре шла подготовка к отъезду, работали без выходных. На этот единственный день и была назначена важная съёмка в Ленинграде. С трудом освободили всех партнёров, кого на всю смену, кого — на несколько часов. Как назло, вечерний спектакль в Москве заканчивался поздно, и на "Стрелу" Володя не успевал. Договорились, что он прилетит в день съёмки утренним самолётом. Нетрудно представить себе нервное напряжение съёмочной группы. Если эта съёмка по каким-либо причинам сорвётся — собрать всех участников не удастся раньше, чем через месяц. А это уже ЧП. (В фильме Высоцкий занят всего в трёх сценах. Ясно, что в данном случае речь идёт о сцене встречи из армии Николая Касаткина. Здесь были заняты и В. Невинный, и Л. Соколова, и Е. Проклова, и В. Золотухин — все актёры весьма занятые, так что огорчение режиссёра понять нетрудно — М.Ц.)

По закону бутерброда, падающего всегда маслом вниз, в то злополучное утро поднялась метель. Ленинград самолётов не принимал, аэропорт слабо обнадёживал, обещая улучшение обстановки во второй половине дня. При максимальном напряжении снять сцену за полдня не удастся.

Все сидели в павильоне с "опрокинутыми" лицами, проклиная погоду и не находя выхода.

И вдруг (это вечное спасительное "вдруг") вваливается Володя, на ходу надевая игровой костюм, а за ним бегут костюмеры, гримёр, реквизитор с термосом горячего кофе.

— Володя, дорогой, милый! Каким чудом? Администрация с аэродрома звонит — надежды нет!

— А я ребят военных попросил. Они и в такую погоду летают. К счастью, оказия была. За сорок минут примчали!"[229]

Вспоминает актриса Л. Соколова, исполнительница роли матери Николая Касаткина: "Я понимала, что он талантлив необыкновенно, даже велик. Я наблюдала его и любовалась им. А он был таким незаметным, стоял скромненько в сторонке — даже не садился. Ждал, когда начнут снимать его дубль или слушал объяснения режиссёра. Кто-то шебуршился, кто-то хохмил, кто-то смеялся, а он… ничем не выделялся. Никаких претензий!

Все задачи, которые ставил перед ним Хейфиц, он выполнял, не помню, чтобы ему что-то не нравилось, или чтоб были столкновения с режиссёром. Меня потрясла его скромность, собранность, сдержанность…"[230]

К работе Высоцкий всегда относился серьёзно, не стали исключением и съёмки в "Единственной". В письме к высоцковеду В. Тучину[231] художник-декоратор В. Светозаров вспоминал:

"Владимир Семёнович, войдя в павильон, поздоровался с каждым за руку, внимательно осмотрел декорацию — "Танюшкину квартиру". Осмотрел, пощупал каждую мелочь и, честно говоря, похвалил. "Я так себе и представлял Танюшкино счастливое и несчастливое жильё, а вот в костюме не хватает точных деталей, точных подробностей".

Немало времени было истрачено на поиски этих самых деталей. Причём, сам Владимир Семёнович предлагал, отвергал, радовался, когда что-то получалось.