Н. Никитин - Преступный мир и его защитники Страница 56

Христенко закричал о помощи. В квартиру сбежались дворники, вскоре прибыла и полиция.

Сама ростовщица была найдена мертвой, с проломленным черепом.

Гурьянова оказалась еще живой, но говорила бессвязно. Из ее отрывистых слов можно было заключить, что в день убийства в гостях у Щолковой были два знакомых человека, из которых один назывался Бруно. Все они пили водку, угощая и прислугу. Потом Гурьянова вышла в кухню и села на табурет. Что происходило дальше — прислуга уже не помнила. Отправленная немедленно в больницу, Гурьянова вскоре же скончалась.

Из бессвязного рассказа ее полиция догадалась, однако, что у покойной ростовщицы часто бывал, на правах ее друга, какой-то Марко.

Около трупа убитой был найден небольшой острый топор, по-видимому послуживший орудием преступления. В спальне ростовщицы царил полнейший хаос.

Все ящики комода оказались выдвинутыми, с перерытыми вещами.

Задержанный Марко на допросе признался, что ему известны убийцы. По его указаниям были арестованы швейцарский гражданин Отто Висс и германский подданный Бруно Иогансен, из которых первый тотчас же принес повинную в убийстве ростовщицы.

Как рассказал Висс, он познакомился с Иогансеном прошлой зимой. Не имея никаких средств к существованию, они стали заниматься различными мелкими кражами, пока мещанин Э. Л. Марко не познакомился, чрез Иогансена, с его товарищем. Узнав, что они промышляют воровством, Марко указал им на Щолкову и посоветовал «прихлопнуть» ее.

3 января Висс и Иогансен отправились в Александровский рынок и приобрели здесь острый топор, который Иогансен сунул в порванный карман своего пальто. После этого они выпили полбутылки водки и наведались к ростовщице. Последняя послала прислугу за водкой.

Иогансен купил также водки, и пьяный разгул затянулся на довольно долгое время. Наконец, Иогансен, услав прислугу за водкой, запер коридорную дверь на ключ. Щолкова была уже навеселе и, ничего не подозревая, что-то напевала. Через несколько минут к ней подошел и Висс. Пряча за своей спиной топор, он стал около нее и со всего размаха ударил им в голову ростовщицу. За первым ударом последовал второй. Щолкова издала приглушенный стон и рухнула на пол. В то же мгновение Иогансен бросился обыскивать ее, ища ключи от комода, а Висс лезвием топора выдвинул комодные ящики и взял из них две десятирублевые золотые монеты и билеты 4-процентной государственной ренты.

После убийцы стали рыться в большом сундуке в кухне. Вдруг в дверь послышался легкий стук. Догадываясь, что это возвратилась с водкой Гурьянова, Висс взял топор и стал около дверей. Не успела прислуга перешагнуть порог, как на голову ее обрушился страшный удар, и она свалилась. Висс вышел в коридор, но Иогансен снова позвал его к себе. Оказалось, что прислуга поднялась на ноги, хотя и впала в бессознательное состояние. Висс вторично ударил ее топором по голове. Когда она упала, убийца нанес ей еще несколько ударов и прошел в коридор. Зайдя в комнату ростовщицы, Иогансен заметил, что она еще дышит, и снова позвал своего сообщника добить ее.

Висс прикончил, наконец, ростовщицу и торопливо вышел из ее квартиры.

Через четверть часа его нагнал на Знаменской улице Иогансен, и они зашли в кондитерскую Филиппова, а оттуда — в пивную лавку. Вскоре сюда пришел и Марко, и убийцы угостили его пивом, дав ему в долг несколько рублей.

На следствии Висс добавил, что при первом знакомстве с Иогансеном ему предлагали убить одного известного в Петербурге фабриканта и какую-то Залесскую, у которых можно было многим поживиться. Предложение это было отвергнуто Виссом, и тогда Иогансен стал говорить, что у него имеется хороший знакомый Марко, находящийся в любовной связи с ростовщицей, которую не худо было бы «прикончить». На это согласился и Висс, и уже в ее квартире они прибегли к жребию, чтобы решить, кто должен расправиться с ростовщицей.

Взяв в руку двадцатикопеечную монету, Иогансен сказал: «Твой орел, а моя решка» — и подбросил монету.

Она легла орлом вверх, и Виссу пришлось взять на себя убийство ростовщицы.

Рассказ Висса подтвердил и Иогансен, хотя тот и не признавал себя виновным в убийстве, утверждая, что он не принимал в этом преступлении никакого активного участия.

При обыске у обоих преступников было найдено несколько ломбардных квитанций на различные вещи, заложенные в разное время. Вещи эти, по справкам, оказались похищенными у некоторых лиц, проживающих в Петербурге.

Опрошенная на предварительном следствии госпожа Залесская показала, что к ней однажды приходили два молодых человека, похожие на Висса и Иогансена, и хотели нанять комнату. При разговоре они зачем-то наводили справки о ее состоятельности, интересовались, какие у нее имеются ценности, и вообще вели себя странно.

В результате и Марко, и оба его сотоварища очутились на скамье подсудимых.

Дело это слушалось осенью 1901 года в санкт-петербургском окружном суде, под председательством Д. Ф. Гельшерта. Со стороны обвинительной власти выступал товарищ прокурора Клингенберг. Главных подсудимых защищали помощник присяжного поверенного Маргулиес — О. Висса и присяжный поверенный Базунов — Б. Иогансена. Защитником П. Марко был присяжный поверенный Феодосьев.

Все обвиняемые далеко не похожи на мрачных злодеев… Это — самая обыкновенная петербургская молодежь. Главному действующему лицу в ужасной смерти ростовщицы и ее прислуги — всего лишь 21 год. Очень прилично одетый, он невольно обращал на себя внимание своим бесхарактерным выражением лица.

Иогансену — 22 года, и, безусый, с пробором на голове, он смахивал на взрослого мальчугана. Держался он непринужденно и чрез пенсне хладнокровно осматривал и публику, и призванных его судить присяжных заседателей.

Третий подсудимый — Марко, в высоком белом воротничке, с подкрученными усами, выглядел «сердцеедом», имеющим большой успех среди женщин.

Ему уже минуло 27 лет. Как он, так и его товарищи принадлежат к сравнительно интеллигентному классу и служили раньше по конторскому делу.

Только один Висс чистосердечно сознался во всем, рассказав скорбную повесть о своей жизни.

Он обучался в немецком реформатском училище на Васильевском острове и, окончив в 1896 году курс, уехал к своему зятю, жившему в Старой Руссе и занимавшемуся подрядными работами.

У него он вел некоторые конторские работы и затем попытался самостоятельно заняться коммерческим делом. Но его преследовали неудачи, — благодаря его непрактичности, он потерпел крах и решил искать место. В январе 1899 года он поступил на завод в качестве заведующего складом, но недолго удержался в этой должности.