Елена Кочемировская - 10 гениев литературы Страница 56

Но стычки с Бенкендорфом не сразу начались, и зиму 1826/27 года Пушкин провел в Москве, которая приняла его с распростертыми объятиями как величайшего поэта; либеральная молодежь видела в нем чудом спасенного друга декабристов, а защитники существующего порядка радовались его примирению с правительством. Пушкин находился на вершине славы; он наверстывал годы ссылки, посещая и литературные салоны, и балы, и холостые пирушки. Светская жизнь не мешала ему работать, и главной заботой поэта стала консолидация литературных сил. Недовольный существующими изданиями, он еще в Михайловском мечтал об основании серьезного журнала, который бы объединял все талантливое; теперь осуществление этих замыслов стало реальностью.

Однако изданию журнала препятствовал целый ряд трудностей. Главная из них состояла в том, что русская (петербургская, в первую очередь) словесность понесла большие потери после правительственных репрессий, ряды писателей пушкинского поколения поредели – нужно было налаживать связи с молодежью, причем делать это именно в Москве, которая стала литературным центром России. Молодая литература второй половины 1820-х годов группировалась вокруг журнала «Московский телеграф» Н. А. Полевого и П. А. Вяземского и вокруг кружка «любомудров» (Д. Веневитинов, С. Шевырев, М. Погодин, В. Одоевский, П. Киреевский и др.), в идеях которых вызревали как будущие мнения группы Белинского-Станкевича, так и основы славянофильства. Умеренные в политике, преданные кабинетным занятиям и систематическому умозрению, серьезные и молчаливые, любомудры заслужили в Москве кличку «архивных юношей» (поскольку служили в Архиве Министерства иностранных дел).

Встреча Пушкина и «архивных юношей» произошла 12 октября 1826 года у Веневитинова. Поэт читал неопубликованного «Бориса Годунова», песни о Степане Разине, недавно написанное добавление к «Руслану и Людмиле» («У лукоморья дуб зеленый…»). Узнав о планах московской молодежи издавать журнал, Пушкин поделился своими намерениями, и было решено объединить усилия. С 1827 года начал выходить «Московский вестник», и на протяжении трех лет Пушкин добросовестно служил ему (поддерживая в то же время альманах А. Дельвига «Северные цветы»). Опыт сотрудничества в «Московском вестнике» оказался неудачным: журнал ориентировался на элиту, число читателей быстро падало.

Как и раньше, Пушкину не сиделось на месте: в 1826 году, после разговора с царем и краткого пребывания в Москве, он отправился в Михайловское, но в декабре возвратился. В мае 1827 года поэту разрешено было посетить Петербург, и он поспешил воспользоваться этим, но в июне, «почуя рифмы», снова уехал в Михайловское, где начал исторический роман, который позднее печатался под не принадлежащим Пушкину названием «Арап Петра Великого». В октябре поэт возвратился в Петербург, где на протяжении 1828 года предпринял ряд неудачных попыток отправиться в длительное путешествие: просьбы разрешить поездку в действующую армию на Турецкий фронт или за границу встретили отказы. В октябре 1828 года Пушкин уехал под Тверь, в поместье Малинники, и начал там «Полтаву», которая была окончена в течение месяца (поэма вышла в 1829 году и не имела успеха). В декабре 1828 года Пушкин приехал в Москву, в январе 1829-го – снова в Малинники, потом – в Петербург. Весной 1829 года он возвратился в Москву, посватался к Наталье Гончаровой, получил отказ, после чего, так и не дождавшись официального разрешения, уехал на Кавказ (Орел – Кубань – Тифлис – Каре – Арзрум).

26 мая 1829 года Пушкин приехал в Тифлис, куда уже прибыло распоряжение о секретном надзоре за ним. Он провел в Тифлисе около 2-х недель и потом отправился в действующую армию, с которой вошел в Арзрум. Пушкина видели в передовой цепи атакующих казаков – солдаты с недоумением смотрели на штатскую фигуру в цилиндре и, считая его священником, звали «батюшкой». Однако «во время пребывания в отряде Пушкин держал себя серьезно, избегал новых встреч и сходился только с прежними своими знакомыми, при посторонних же всегда был молчалив и казался задумчивым». Результатом путешествия стал ряд кавказских стихотворений и «Путешествие в Арзрум».

В начале июня он виделся на Кавказе с лицеистом Вальховским, Н. Раевским-сыном, с братом Пущина Михаилом, со ссыльными декабристами. На одном из горных перевалов Пушкин встретил гроб с телом убитого в Персии Грибоедова.

Неприятности, связанные с тем, что командующий армией генерал Паскевич слишком ревностно выполнял поручение о надзоре за поэтом, вынудили Пушкина покинуть Кавказ. В Петербурге его ждали тягостные объяснения с Бенкендорфом по поводу самовольной поездки. Кроме того, Бенкендорф устроил ему разнос по совсем уж неслыханному поводу: поэту было запрещено не только публиковать, но и показывать друзьям произведения, не прошедшие цензуры.

Выбранив Пушкина за чтение «Бориса Годунова», Бенкендорф напомнил требование представлять все новые произведения государю, стремясь установить с Пушкиным отношения надзирателя и непослушного юнца. Поэт противился этому, он поддерживал стиль светского равенства, а потому обращался к своему цензору только по-французски, устраняя необходимость прибегать к унизительно-бюрократическому тону. {49} В ответ поэт получал строгие выговоры по всякому поводу, вынужден был оправдываться и благодарить за отеческие наставления. Следует вспомнить, как не терпел Пушкин «покровительства позор» даже со стороны друзей, чтобы представить себе, каково было ему терпеть все это от Бенкендорфа.

Венцом всему стало учреждение секретного надзора над Пушкиным, который был официально отменен много лет спустя после гибели поэта. Обстоятельства складывались совсем не так, как представлялось Пушкину, когда он покидал кабинет царя в Кремле.

Положение Пушкина к концу 1820-х годов стало очень тяжелым. В литературных кругах создалась далеко не лучшая ситуация: начал складываться союз продажных литераторов и тайной полиции, вперед выдвинулась фигура писателя и тайного осведомителя Фаддея Булгарина, в руках которого к концу 1820-х годов оказалась самая популярная в России газета «Северная пчела», журналы «Сын отечества» и «Северный архив». Литераторам пушкинского круга после закрытия декабристских изданий печататься было негде.

И в этих условиях очевидной травли Пушкин задумал жениться. В 1826 году он сватался к С. Ф. Пушкиной, в 1828-м – к А. Олениной, не сомневаясь в положительном ответе, но отец невесты отказал «неблагонадежному» Пушкину. 1 мая 1829 года поэт просил руки Натальи Гончаровой и получил неопределенный ответ, более похожий на отказ, а в марте 1830-го П. Вяземский сообщал, что Пушкин чуть ли не помолвлен с Екатериной Ушаковой. В марте же 1830 года, в самый разгар журнальной войны с Булгариным, поэт отправился в Москву. Здесь он снова встретил Наталью Гончарову, 5 апреля обратился к ее матери с решительным письмом, а на следующий день сделал вторичное предложение, которое на этот раз было принято.