Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера - Владимир Виленович Шигин Страница 57

Ему глубоко плевать, что рядом происходят эпохальные события, к которым Россия шла сотни лет, плевать на десятки расстрелянных накануне рабочих и студентов, плевать на попрание демократии, ибо насилие над избранными всей Россией депутатами и есть попрание всех демократических основ. Дыбенко не волнуют особо и большевики во главе с Лениным. Он вожак матросской братвы, а потому исполняет исключительно ее желания и действует исключительно в ее интересах. Ну, а коли интересы матросов и большевиков начали расходиться, то тем хуже для большевиков.

Как знать, уступи Дыбенко Ленину, и история России пошла бы несколько иным путем. Может и не было бы миллионных жертв Гражданской войны, не было бы убитых замученных, умерших от тифа и от голода, не было бы исхода части русского народа за рубеж. Но все произошло так, как произошло. И один из главных виновников этого — Павел Ефимович Дыбенко. Впрочем, В.И. Ленин, которого утром 6 января П.Е. Дыбенко и Ф.Ф. Раскольников (являвшийся тогда замом П.Е. Дыбенко по Морскому наркомату и зачитавший на заседании Учредительного собрания декларацию фракции большевиков об уходе с собрания) проинформировали «о жалком конце Учредительного собрания», как вспоминал в своих мемуарах Ф.Ф. Раскольников, «долго и заразительно смеялся». Действительно, смешно…

При этом следует понимать, что, несмотря на все беззаконие большевиков с разгоном Учредительного собрания, его разгон все же в определенной мере отразил настроения самых широких масс, уставших от бесплодной демократии. Обратим внимание и на то, что роль матросов в разгоне Учредительного собрания была главенствующая, при этом матросы действовали гораздо более радикально и независимо от директив В.И.Ленина и СНК.

Доктор исторических наук М.А. Елизаров пишет: “В целом матросы, конечно, не были готовы для выполнения высокой миссии, которую они осуществляли, их «заносило» в крайнюю левизну. Но левацкое и «уголовное» поведение А. Г. Железнякова и матросов по отношению к правоэсеровским депутатам на собрании вовсе не было обусловлено только случайным стечением обстоятельств. Задачей А.Г. Железнякова и матросов во время поездки на Украину было проведение в жизнь лозунга «Власть Советам!», и они хорошо представляли силу влияния этого лозунга на народные массы по сравнению с лозунгом Учредительного собрания. Военные моряки стремились соответствовать высоте, на которую вознесла их революция… Очевидно, матросов признавали выразителями народного сознания и правые депутаты, знавшие историческую цену и собранию, и матросам в революции. Поведение председателя собрания В.М. Чернова, подчинившегося А.Г. Железнякову, нельзя назвать трусливым. Он имел хорошее представление о происходящем. Полгода назад, 4 июля 1917 г., когда вооруженные матросы, и в том числе кронштадтские анархисты, участвовавшие в знаменитой июльской демонстрации, требовали освобождения из тюрьмы своего лидера А. Г. Железнякова (заключённого туда накануне) и взяли в осаду Таврический дворец с требованием к «соглашательским» Советам взятия власти, В.М. Чернов не побоялся выйти к ним с призывами о выдержке. Очевидно, правильная оценка ситуации сыграла свою роль в том, что роспуск собрания прошёл без крови, что имело большое историческое значение. Роспуск Учредительного собрания очень быстро продемонстрировал огромную значимость происшедшего, значимость революционной власти по сравнению с парламентской. Влияние этих событий глубоко затронуло эмоциональную сферу значительной части народа и, — конечно, А. Г. Железнякова с матросами, оказавшихся на вершине событий”.

* * *

А затем произошло вообще нечто из ряда вон выходящее. Все началось с того, что 11 декабря, после прибытия в Петроград на открытие Учредительного собрания, были арестованы два бывших министра Временного правительства. Ф.Ф. Кокошкин и А.И. Шингарев. Их поместили в Петропавловскую крепость. Там здоровье министров ухудшилось и после длительных ходатайств они оттуда в ночь с 5-го на 6-е января были переведены в Мариинскую больницу, где и были зверски убиты матросами. Кровавая расправа над двумя беспомощными стариками потрясла тогда всю Россию. А потому мы остановимся на этом преступлении подробнее.

По показаниям свидетелей, часть убийц была с посыльного судна «Чайка», а главную роль в убийстве сыграли матросы отряда А.Г. Железнякова и 2-го Балтийского флотского экипажа. Предпосылкой убийства стало недовольство солдат из охраны Петропавловки переводом их «подопечных» в больницу. Они пожаловались матросам на «двуличность власти». Солдаты, в свете обстоятельств роспуска Учредительного собрания, видимо, укрепились во мнении права матросов решать любые проблемы, а матросы решили «прямым» действием подкрепить это право. К тому же у них были свежи воспоминания о бегстве А.Ф. Керенского (при штурме Зимнего дворца) и Л. Г. Корнилова (при занятии Ставки) от матросского правосудия.

В ночь с 6 на 7 января 1918 коло тридцати матросов со вспомогательных судов «Ярославец» и «Чайка» с криками «вырезать», «лишние две карточки на хлеб останутся» ринулась к Мариинской больнице. Расставив на всякий случай посты на соседних улицах, около десятка матросов подошли к входу в больницу, стали стучать в дверь: «Сторож, открывай: здесь есть арестованные министры. Мы пришли на смену караула».

Увидев толпу вооружённых матросов, перепуганный сторож впустил их в больницу. Взяв у сторожа керосиновую лампу, анархист матрос Басов, зная расположение палат Кокошкина и Шингарева, повел матросов на 3-й этаж. Сначала матросы ворвались в палату А.И. Шингарева. Здоровенный матрос-эстонец Оскар Крейс схватил его за горло, повалил на кровать и стал душить. Настигнутый врасплох, Шингарёв попытался спросить: «Что, вы, братцы, делаете?» Однако матросы, крича, что «убивают министров за 1905 год, довольно им нашу кровь пить», стали беспорядочно в него стрелять из револьверов и колоть штыками.

Затем убийцы направились в палату Ф.Ф. Кокошкина, который уже спал. Тот же Крейс схватил его за горло со словами «Товарищ» и площадной бранью, а другой матрос Я.И. Матвеев, двумя выстрелами в упор — в рот и сердце — убил его. Исполнив «свой классовый долг», матросы и красногвардейцы покинули больницу.

Вышедшая на следующий день газета «Известия» осудила преступление, сообщив: «Помимо прочего, это плохо и с политической точки зрения, так как — сокрушительный удар, нацеленный на революцию, на Советскую власть». Большевистская “Правда” в “шапке” крупным черным шрифтом писала: “Везде и всюду великая рабочая и крестьянская революция побеждает! И ей не нужны дикие убийства!.."Что касается Дыбенко, то он, по указанию Коллонтай, номинально осудил акцию, написав при этом замечательный приказ: «Честь революционного флота не потерпит позорного обвинения революционных матросов в убийстве беспомощных врагов, да ещё содержавшихся под стражей. Я призываю тех, кто принял участие в убийстве, добровольно предстать перед Революционным трибуналом».

Зверское убийство министров стало последней каплей, которая переполнила терпение В. И. Ленина относительно матросских бесчинств. По его приказу была образована следственная комиссия в составе В.Д. Бонч-Бруевича, наркома по морским делам П.Е. Дыбенко и наркома юстиции, левого эсера