Александр Ефимов - Над полем боя Страница 57

- Фотографирование с подсветкой! - смеется Павлин.

Смех смехом, по снимки делать надо, а вокруг пляшет смерть. Делаю вид, что ухожу от линии фронта. Вдали разворачиваюсь и выполняю третий заход на минимально допустимой высоте. Немцы словно взбесились - нас сопровождает огненная метелица. Сделать бы маневр, но маневрировать нельзя - боюсь испортить "фото". Так и летим напролом. Сквозь грохот мотора, сквозь ураган взрывов, свист пуль и визг осколков слышу, как во все горло кричит Павлин:

- Безумству храбрых поем мы песню!..

Секунды кажутся вечностью. Но вот кончается третий заход. Ухожу с набором высоты от линии фронта.

- Не отстали истребители? - спрашиваю Павлина.

- Нет. Над нами!

Тем временем один из них подошел поближе, и летчик, увидев меня, выразительно покрутил пальцем у виска: дескать, в своем ты уме, парень? Вероятно, истребители не знали, какое мы выполняли задание, а объясняться с ними некогда.

На аэродром вернулись без приключений. Там нас уже ожидали представители из штаба дивизии. После посадки фотоаппарат был доставлен в лабораторию. Но снимков мы уже не видели. Их срочно увезли в штаб фронта. На следующий день на аэродром передали, что командующий фронтом объявил экипажу благодарность за отличные фотоснимки переднего края. Это было 22 июня 1944 года, в канун Белорусской операции.

С рассветом 23 июня во всю свою богатырскую мощь заговорила, загрохотала наша артиллерия, посылая с левого берега реки Проня десятки тонн раскаленного металла, сметая с лица земли долговременные точки фашистов, перепахивая взрывами окопы и траншей гитлеровцев. Отрадно было сознавать, что и мы причастны к этому важному делу, сфотографировав укрепления немцев и расположение их войск на направлении нашего главного удара и доставив командованию последние данные о вражеской обороне.

Полтора часа бушевал огненный смерч над позициями врага, И все эти девяносто минут летчики-штурмовики не находили себе моста из-за вынужденного бездействия: низкая облачность, моросящий дождь, плохая видимость исключали боевую работу авиации в первые часы наступления. Это означало, что нашей пехоте, артиллерии, танкам без помощи с воздуха пришлось форсировать реку и закрепляться на ее правом берегу. Досадно, но что сделаешь.

А сколько нами было выполнено разведывательных полетов накануне наступления, сколько сил было затрачено на подготовку к боевым действиям... Мы тщательно изучили вражескую оборону на большую глубину. И вот, когда особенно нужна наша помощь пехоте, мы вынуждены сидеть. Еще вчера была отменная погода и метеорологи не предсказывали никакого ухудшения. Все было предусмотрено в этой фронтовой операции, кроме... метеоусловий. Да, погода нам не подвластна.

Во второй половине дня дождь прекратился, улучшилась видимость, в облачности появились разрывы.

- Старший лейтенант Ефимов, на разведку погоды! - приказал командир полка.

- Парой бы слетать, а? - выпрашивал у меня разрешение не переносивший бездействия лейтенант Бабкин.

Но задание уже получено, и менять его не было нужды. Мне приказано посмотреть, не затруднит ли ограниченная видимость полет штурмовиков над своей территорией, оценить условия посадки. Требовалось также посмотреть захваченные плацдармы, не залетая далеко в тыл к противнику, и вернуться обратно.

На выполнение этой задачи ушло пятьдесят минут. И вот мой Ил-2 мягко приземляется на зеленое поле начавшего просыхать после дождя аэродрома. Командир уже ждет меня. Понимаю, насколько дорога каждая минута: быстро выключаю мотор, соскакиваю с крыла и докладываю:

- Лететь можно! Над линией фронта облачность высокая, дымки нет, да и над аэродромом погода приличная.

- По самолетам! - командует майор Селиванов.

Нет, эта команда не была следствием необдуманной торопливости. Наш командир все учел и предусмотрел. Если он не уверен в подготовленности кого-нибудь из командиров экипажей, такого малоопытного летчика не выпустит в полет.

Накануне наступления у нас было много всевозможных тренировок, проверок, репетиций. Полет был заранее спланирован и продуман в деталях.

Нам предстояло поддерживать войска 49-й армии при форсировании реки Проня, обеспечивать закрепление частей на правом берегу, а также уничтожать живую силу и технику врага в районе Ханьковичи, Перелоги, Новоселки.

До наступления темноты летчики полка сделали по три-четыре боевых вылета. А пилоты первой эскадрильи во главе со своим командиром А. Васильевым - по пять. Прилетят летчики с задания - а их уже ждут техники и механики. Быстрый осмотр самолета, заправка горючим, маслом, подвеска бомб, эрэсов, зарядка бортового оружия - и снова старт.

Дивизия активно наращивала удары по противнику. Все большими силами мы штурмовали отходящие вражеские мотоколонны, уничтожали танки и артиллерию на позициях и на марше. Мы били фашистов не только на поле боя, но и в глубине их обороны, ибо одна из целей, которой стремилась достичь наша дивизия, состояла в том, чтобы сорвать планомерный отход противника, не дать ему закрепиться. И этой цели мы достигли. Под непрерывными ударами штурмовиков отступавший противник не смог задержаться даже на таком широком водном рубеже, как река Березина. Активные действия штурмовиков по войскам и коммуникациям противника продолжались с началом Белорусской операции и до полного окружения вражеской группировки в районе Минска.

В разгар нашего наступления разведка донесла, что противник начал отход с занимаемого им рубежа по дороге от Ханьковичей на Могилев. Большое движение автомашин на этой магистрали объяснялось тем, что гитлеровцы не смогли использовать для отвода техники проселочные дороги, размокшие после сильных дождей.

Этим мы и воспользовались, сосредоточив все свои усилия на уничтожении врага на главных маршрутах его отступления. Противник поспешно уходил на запад, стремясь избежать окружения. Наши же войска, успешно продвигаясь вперед, рассекали на части фронт немецкой обороны, клиньями входили в тылы гитлеровцев. Путем непрерывного огневого воздействии мы старались замкнуть с воздуха пока еще открытую горловину котла и не дать врагу вырваться из него до подхода в этот район наших танков. Непрерывно, группа за группой, наши самолеты появлялись над противником, отыскивая и уничтожая его разрозненные колонны.

В процессе окружения и последующего уничтожения вражеских войск летчики наносили удары в тесном взаимодействии с нашими наступающими частями и соединениями. Теперь они уже четко обозначали свой передний край полотнищами, ракетами или цветными дымами. Авиационные представители, находившиеся на станциях наведения, постоянно информировали ведущих групп штурмовиков, показывая им наиболее важные цели.