Владимир Губарев - XX век. Исповеди Страница 57

За изгородью парк. Стволы черны.

Две девушки в платках давно гуляют

И пятна ярких лыжников видны.

Так и сидел бы здесь, тебя не отпуская,

Беря твой свет, даря тебе тепло,

Вдыхая воздух чистый, как стекло…"

Иногда, очень редко он писал не стихи, но письма. Садился за них всего через несколько минут после ее отъезда - уже начинал скучать:

"Всего час, как безличный желто-красный автобус поглотил тебя и затарахтел в Москву. Я смотрел на его быстро уменьшающуюся остекленную спину и медленно проводил пальцем по влаге, оставшейся на моей верхней губе и с трудом осознавал, что ты уже не со мной, ты все уменьшаешься, растворяясь вдали вместе с этим обыкновенным автобусом. Нет, нет я еще чувствовал тебя, большую и гибкую, рядом с собой, еще смотрел в твои глаза цвета грачиного яйца, любовался золотом волос, выбившихся из-под пестрого колпачка, и задорным носом. Исчез автобус. Быстро пошел я синеватовыми мартовскими сумерками среди нежных пушистых снегов. Волнистые серовато-лиловые облака еще застилали небо, но закат был золотой и четко чернели на нем узоры берез, лип и дуба. Снег скрипел под ногой. Встречались путники. Я не смотрел на них - твое лицо было передо мной. Вдруг кто-то из встречной группы тенором окликнул меня. Козловский. Рядом с ним седые волосы и молодое лицо Хрякова - одного из четырех строителей Университета. Две дамы. Остановились. Разговор о театре для избранных. О штампе в искусстве. О живописи. О выставке в Манеже. Я проводил их обратно до каменных ворот и, простившись, снова погрузился в тихую синеву…

Покои дома, видевшего столетие. Я уже поужинал. Зимняя ночь смотрит в комнату. Тишина давит на уши. А в глазах день, волнистая дымка облаков, неяркое сияние бесконечных снежных просторов, переплеты черных ветвей лип, белые стволы берез и розовые побеги березового молодняка. Домишки, избы, плетни, лошадиный навоз на дороге и пьяный воздух. Твой тонкий локоть в моей правой руке и пестрый шерстяной колпачок у моего глаза.

Более пятисот стихотворений он написал о ней и к ней. И это были строки любви.

А она считала дни встреч - за девять лет их было 927: "1951 г. - 30 раз, 1952 - 52 раза, 1953 - 79 раз, 1954 - 69 раз, 1955 - 94 раза, 1956 - 108 раз, 1957 - 140 раз, 1958 - 171 раз, 1959- 184 раза…"

И были еще праздники - они вместе ездили на Оку.

Однажды я ждал "АН" на работе, мы договорились с ним о встрече. Но "АН" не приехал… Его референт объяснила, что "АН" уехал на Оку выбирать место для Научного биологического центра.

Когда я бываю в Пущино, я вспоминаю это… Город кажется мне памятником их любви…

Пляж девственный из белого песка.

Следы лосей. След птичьих пальцев тонкий.

Вдоль черных вод летят два кулика.

Песок под пяткою поет струною звонкой.

Нет ни следа людей. Твои одни

Следы и на песке, и в этом

Сердце. Навек запечатленным летом

Бегущие струей речною дни.

Он был великим химиком, им и остается в истории.

А разве их любовь может исчезнуть!

При нем полетел в космос первый искусственный спутник Земли, он встречал в Академии Юрия Гагарина. Потом свой кабинет он оставил М.В. Келдышу.

Решилась и личная судьба - они поженились.

Еще пятнадцать лет он активно работал в науке, создал новый институт, стал дважды Героем Социалистического труда…

Умирал он тяжело. Она была рядом. Его глаза были широко открыты. Она прильнула к его голове - та показалась ей очень тяжелой. Через несколько минут его не стало. Она не плакала, потому что вокруг было очень много людей…

Вдова академика Александра Николаевича Несмеянова двадцать лет живет одна.

Все эти годы она писала книгу об их любви…

Василий Купревич:

ЖИТЕЛИ ВСЕХ ПРОСТРАНСТВ

Когда во льдах Арктики ученые обнаружили жизнь, никто не удивился. А почему бы микроорганизмам не существовать в таких суровых условиях?

Но мы удивляемся, если кто-то говорит, что в космическом пространстве есть живые существа. А может быть, не надо удивляться?

Жизнь в космосе… Немало копий сломано учеными в спорах, которые ведутся уже не одно десятилетие. Воображение некоторых из них населяло наших соседей по солнечной системе - Венеру и Марс причудливыми животными и растениями, другие неистово доказывали, что за пределами земной атмосферы жизнь невозможна. Дискуссия достигала своего апогея, когда в космос поднялись первые спутники Земли, лунники и межпланетные автоматические станции.

Президент Академии наук Белорусской ССР академик Василий Феофилович Купревич придерживается своеобразных и даже фантастических взглядов на возможность жизни в космическом пространстве. - Прежде всего надо решить принципиальный вопрос: возможна ли жизнь за пределами нашей Земли, -убеждает ученый. - Пока в нашем распоряжении есть только один реальный голос "за". Его подают космические путешественники-метеориты. В их составе обнаружены микроорганизмы, а также очень сложные химические вещества (химические соединения на основе нуклеиновой кислоты). Метеориты пришли на Землю из мирового пространства, следовательно, они приносят нам "донесение" из глубин Вселенной о живой материи. Мы не знаем, как образовались материи и каким путем следовали к нам на Землю, но в них есть явные признаки жизни. И это главное.

Я хочу обратить ваше внимание, - подчеркивает Василий Феофанович - на способность земных существ переносить чрезвычайно низкие температуры. В последнее время в институтах Академии наук СССР и других учреждениях проводились интересные исследования — живые организмы подвергались действию вакуума и очень низких температур. Эти опыты показали, что при таких неблагоприятных, в нашем представлении, воздействиях многие организмы оставались живыми. А по отношению к некоторым из них даже не найдены отрицательные температуры, которые способны были бы их убить. Невольно возникает вопрос: что это, случайность или это приспособление, если можно так выразиться, к космическому существованию, то есть, что такие организмы могут бесконечно долго сохраняться в условиях космического пространства?

Есть еще одно обстоятельство, о котором надо помнить, когда речь идет о жизни во Вселенной. Дело в том, что эволюция живого существа в некоторых отношениях на нашей планете завершена примерно два миллиарда лет назад. Я имею в виду биохимический аппарат живого вещества, основные биохимические процессы. Как показали исследования самого последнего времени, некоторые аминокислоты, в частности аспарагиновая кислота, глютаминовая кислота, глицин, пролин, валин и некоторые другие, оказались чрезвычайно устойчивыми. Они могут сохраняться до 20-30 миллионов лет без каких-нибудь существенных изменений. Далее, ископаемый моллюск, изучавшийся в лабораториях США, обладал миозин-аденозинтрифосфатной системой в мышцах, то есть той же системой, которой пользуемся мы. Таким образом, 25 миллионов лет назад моллюск добывал энергию для своей активной жизни тем же путем, как это осуществляется в организме человека. Или второй пример: палеонтологические данные указывают, что фотосинтезирующие организмы на Земле были и активно действовали примерно 1,5-2 миллиарда лет назад. На самой заре происхождения жизни, формирования первобытных организмов процесс фотосинтеза уже существовал примерно в том виде, каков он и сейчас. Хлоропласты первичных существ так же преобразовали энергию солнечного луча в энергию органических соединений, как это с успехом делают георгины, что растут под вашим окном.