Готтлоб Бидерман - В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945 Страница 58

Излагая это незабываемое воспоминание словами, я также должен заявить, что этот случай был единственным за все мои годы пребывания на Восточном фронте. Никогда более я даже отдаленно не слышал о подобном инциденте воровства среди фронтовиков.

В августе 1943 г. наша дивизия сменила 121-ю пехотную дивизию, понесшую тяжелые потери в боях на Неве на фронте длиной 10 километров. Со 2 августа 436-й гренадерский полк перешел в подчинение 5-й горно-стрелковой дивизии, которой пришлось выдержать многочисленные атаки врага, усиленного большим количеством танков, и которая потеряла много своих солдат.

Дни, предшествовавшие прибытию 132-й дивизии на фронт, были относительно спокойными; однако 11 августа враг предпринял крупное наступление. Атакуя плацдарм Поречье силами до одного полка, Советы сумели прорваться сквозь слабую оборону, но потом нашей контратакой были отброшены с тяжелыми для себя потерями. Начатая вечером вторая атака вновь была отбита при поддержке нашей тяжелой артиллерии. Ночью войска готовились к продолжению сражения. Стараясь наладить снабжение измученных подразделений, фронтовики постоянно попадали под бомбовые атаки, когда советская авиация совершала налеты. Хотя «раты» («ПО-2») в темноте невозможно было разглядеть, их гудение быстро нарастало; потом они делали разворот и проносились над нашими позициями, сбрасывая множество бомб и поливая землю очередями из своих пулеметов.

12 августа в 9.00 враг начал наступление по всему фронту всей боевой мощью. Его силы состояли из многочисленных цепей пехоты, одетой в коричневую форму, при мощной поддержке артиллерии, танков и значительной воздушной поддержке.

Эти атаки силами до роты, батальона и полка, которые длились весь день, были отбиты либо в ходе жестокого рукопашного боя, либо в сочетании со всеми имеющимися огневыми средствами. За ликвидацию отдельных прорывов отвечала сборная резервная группа. В секторе, который удерживал 437-й пехотный полк, врагу удалось прорвать передовую траншей, и он смог расширить захваченную зону прорыва на юг с общей длиной 300 метров. Контратака резерва оказалась бесполезной по причине массированной огневой поддержки, которую врагу оказывала артиллерия и танки.

За эту ночь в ближнем бою было уничтожено 19 вражеских танков. Отличился фельдфебель Рейн из 7-й роты 436-го гренадерского полка, лично уничтоживший два вражеских танка, а потом взявший на себя командование ротой после того, как командир был тяжело ранен. Поведя роту в бой на превосходящего силами врага, он отбил советские попытки прорвать линию обороны и вбить клин между двумя полками. Его мужество и умение были бесценны, потому что не позволили окружить и, возможно, уничтожить полки.

13 августа в 4.30 русские вновь нанесли удар по нашей обороне и после первоначального успеха, когда они смогли оттеснить немецких защитников, не сумели прорвать далее фронт, удерживаемый уцелевшими гренадерами. В 6.00 мы при поддержке тяжелой артиллерии контратаковали превосходящего нас врага, но смогли лишь незначительно потеснить противника. Когда наша атака выдохлась, противник нанес удар с новой силой и прорвал нашу оборону с помощью танков с одновременной поддержкой тяжелой артиллерии. Пока поле сражения перемещалось то вперед, то назад через леса и болота, Советам удалось прорваться к югу и занять район к северо-востоку от Поречья.

И опять наш полк был брошен в бой. В жестоком, длившемся весь день сражении мы, в конце концов, смогли остановить советское наступление в 17.00 и вернули сектор Поречья. Понеся многочисленные потери, русские остановились у гребня холма, отмеченного как высота 54.1, что примерно в 200 метрах от озера Барского. Это усилие потребовало от нас расходования последних людских и материальных резервов и завершилось успехом только после тяжелого боя, затянувшегося до вечера.

На следующий день II батальон 1-го гренадерского полка, 132-й разведбатальон, 132-й саперный батальон и части III батальона 437-го гренадерского полка были отведены с передовых позиций. Тут же переформированные в боевую группу Шмидта, они были брошены в бой, чтобы восстановить положение в районе, именовавшемся в боевых донесениях как Сандкауле. Несмотря на плотный заградительный огонь советских батарей, атака имела успех, и подразделения, наступавшие на левом и правом флангах, скоро выполнили свои задачи. Русские контратаковали при поддержке авиации, артиллерии и танков. Несмотря на первоначальный успех, из-за подавляющего превосходства наступавших возникла необходимость отвести назад боевую группу Шмидта, тем самым оставив высоты Сандкауле противнику.

После полудня на отход группы Шмидта враг ответил новой атакой. Хотя наша группа весь день вела бои, она смогла отразить вражеский удар и отбросить советские войска. Во время боя группа почти непрерывно подвергалась атакам неприятельских штурмовиков, которые сбрасывали осколочные бомбы и обстреливали атакующих гренадер из бортового оружия. К вечеру главная линия обороны все еще оставалась в наших руках, хотя советские войска и дорого заплатили за свои попытки прорваться и окружить наши части.

Враг воспользовался ночью для переформирования своих сил. По лесу разносился шум из их расположения: вой «фордовских» моторов, сопровождаемый громыханием танков «Т-34», продвигавшихся вперед через советские позиции. На позиции подвезли боеприпасы, солдаты стали перевязывать раненых, а особо тяжелых переправлять в тыл, а сами выжидали того, что, как им подсказывал инстинкт, принесет следующий день.

В ранние утренние часы на огромные лесные пространства пала тишина. Измученные солдаты лежали за самодельными баррикадами и теснились в наспех выкопанных стрелковых ячейках, пытаясь заснуть. В серых рассветных лучах вперед выползли снайперы и принялись изучать призрачный ландшафт сквозь оптику своих винтовок в поисках каких-либо намеков на перемещения. Прильнув опытным глазом к резиновому кольцу, защищающему оптику, они медленно осматривали свой сектор обстрела слева направо и справа налево, следуя уложившейся в мозгу сетке, не оставляя без внимания ни ветки, ни расколотого дерева, ни перевернутого кусочка. В это утро снайперские винтовки остались безмолвными: ни одна разведгруппа противника не осмелилась выдвинуться вперед, ни один караул не был выставлен. И ни один советский снайпер не откликнулся и не вступил с нашими в смертельную дуэль. Тишина, опустившаяся на фронт, для наших войск, застывших в ожидании за баррикадами, являлась неоднозначным, возможно, зловещим сигналом. Русские на своих позициях не окапывались.

Солнце поднялось над верхушками деревьев, когда в 9.00 на наши позиции обрушилась авиация. Бомбы рвались посреди окопов, а за ними последовали резкие разрывы мин, разрывавшихся на заранее выбранных целях. Солдаты червями уползали, чтобы спрятаться в глубине своих баррикад, прижимались к земле и дожидались прекращения артиллерийского налета. После долгих минут взрывы затихли, и началась атака. Серо-зеленые фигуры выскочили из своих стрелковых ячеек, держа в руках пулеметы и винтовки, вставили запалы, сложили в кучки свои запасы ручных гранат и встретили атаку.