П. Бурышкин - Москва купеческая Страница 58

Подлинная общественная работа началась с мировых посредников и земских гласных. Конечно, с давних пор в Москве были городские головы и шестигласные думы, но настоящая работа общественного порядка началась с введения Городового положения. Вошедшая в жизнь, в связи с эпохой великих реформ, общественность была пропитана духом этого знаменательного времени.

С другой стороны, цензовая система — а ценз был довольно высокий — сводила на нет возможные выгоды от избрания в гласные городской думы. Почета это также давало мало. Гласные большей частью были купцы — толстосумы, и к ним так и относились: доминировало их купеческое качество, а не участие в управлении городскими делами. Позднее, когда в состав думы, по разным цензам, стали проникать небогатые элементы населения, тогда еще можно было говорить о стремлении попасть в члены управления, но последние вовсе не обязаны были быть гласными, и в Москве членов управления обычно выбирали «со стороны». За время моего участия в двух составах Московской думы я не припомню, чем и как звание гласного принесло кому-нибудь денежную пользу. Поэтому вовсе не было такого наплыва желающих баллотироваться, и шли преимущественно те, которые хотели взаправду служить своему городу, так же, как земцы хотели служить своей деревне.

Во всяком случае, со стороны московского купечества никогда не проявлялось тенденций, — ни путем постановлений его правительственных органов, ни в порядке отдельных мнений, — целиком захватить думу. А в принципе думали, что это возможно. Наоборот, было определенное желание провести в состав гласных представителей интеллигенции, из числа лиц, не имевших ценза. Это было возможно, благодаря тому, что в числе избирателей были разные научные и благотворительные общества, обладавшие не движимым имуществом.

По закону они могли выдать доверенность кому угодно, а не непременно кому-либо из своего состава. Этим путем и были введены некоторые лица, игравшие в думе заметную роль. Когда началось деление на правых и левых, оказалось, что почти все общества «прогрессисты», и это дало возможность немало пополнить левые кадры.

Этот же процесс инфильтрации интеллигенции начался и в чисто профессиональных промышленных группировках, но там это дело шло, конечно, значительно медленнее.

Московское Биржевое общество, или, как обычно его называли — по имени его руководящего органа — Московский Биржевой комитет, было самой значительной, самой влиятельной представительской организацией торговли и промышленности в Москве, а ранее, и в течение долгого времени, и во всей России.

Его всероссийское значение сильно умалилось после возникновения общероссийского объединения. Его внутренняя мощь оставалась прежней, и к голосу его постоянно прислушивались правительственные и даже общественные круги, — конечно те, которые вообще считались с «буржуазной» общественностью. Это свое значение Биржевой комитет сохранил, и после февральской революции опять стал гегемоном среди промышленных группировок. Именно из его среды руководители последнего состава временного правительства хотели почерпнуть те силы, которые помогли бы выправить положение.

Московская биржа была организована в 1831 году. Она была четвертой по старшинству создания, уступая С. Петербургской, учрежденной одновременно с построением северной столицы в 1703 году, Одесской (1790) и Варшавской (1818). После Москвы был создан целый ряд бирж во всех, более или менее значительных центрах и к началу Первой мировой войны их насчитывалось более ста. Биржевые комитеты существовали, но это не значит, что существовала подлинная биржевая деятельность.

Окончательная форма организации Биржевого общества сложилась не сразу. Если не ошибаюсь, первый председатель был выбран в 1853 году. Структура была такая: общее собрание, Биржевой комитет и председатель. Москва, а кажется и Петербург, представляли некоторое исключение: у них существовала посредствующая инстанция: выборные биржевого общества.

Для участия в Московском Биржевом обществе был установлен ценз, повидимому, очень высокий, потому что число членов было сравнительно невелико — менее 500. При том престиже, которым пользовалась биржа в московских торгово-промышленных кругах, вряд ли можно думать, что тот, кто имел право участия, добровольно бы от него отказался.

Эти члены Биржевого общества составляли общее собрание, единственной функцией коего в Москве, кроме уплаты причитающихся взносов, было избрание выборных Биржевого общества. В других биржевых обществах общее собрание несло те функции, которые в Москве выполняли выборные.

Выборы этих последних происходили раз в три года, обычно в мае месяце. Кандидатов заявляло предвыборное собрание, собиравшееся незадолго до выборов, — обычно очень малочисленное. Каждый был волен и сам поставить свой собственный ящик.

Раньше выборных было сто. Кандидатов двадцать. В самые последние годы первых было сто двадцать, вторых — сорок. Из этого следует, что практически избирательной борьбы не было. Биржевой комитет негласно составлял свой список, который и проходил, без большого труда. Мест было много, много и желающих, но мест хватало. От каждой фирмы был один представитель в числе выборных, а среди членов их могло быть и несколько. Редко бывали случаи, когда кого-либо, по тем или иным основаниям, считали неподходящим и старались забаллотировать. Обычно, и это удавалось, так как делалось это не зря: в семье не без урода. Конечно, лица, принадлежавшие к фирмам-неплательщикам — в выборах не участвовали. Словом, все было гладко и мирно.

Совсем иная картина была в 1915 году.

Первым актом собрания выборных было избрание председателя, комитета, в составе шести членов, и больших комиссий. Выборы председателя обычно не давали места состязанию. Так было с выборами Н. А. Найденова (9 раз), Крестовникова (3 раза)… Опять-таки совсем иначе было в 1915 году, когда шла ожесточенная борьба между А. И. Коноваловым и П. П. Рябушинским. Но это было военное время.

При выборе комитета бывали разногласия, но почти исключительно персонального характера, да и то лишь в последнее время. При председательстве Крестовникова всегда в составе комитета были немцы. Понятно, почему он их привлекал: это был культурный и общественный элемент, но Крестовникова упрекали в том, что он способствует усилению немецкого засилья.

Выборы комиссий споров не вызывали.

Моя карьера в Биржевом обществе складывается из трех этапов. Я постепенно продвигался вверх. Началось с того, что еще при жизни моего отца, еще не будучи выборным, я был введен в состав юридического совещания. Произошло это таким образом: как я уже говорил, я всегда бывал на петербургских общественных съездах. Все москвичи обычно стояли в «Европейской гостинице» и часто вместе обедали.