Рустам Мамин - Память сердца Страница 58

Там, во Дворце культуры, проявилось творческое начало многих, ставших позже и заслуженными, и народными артистами, и, проще говоря, обожаемыми народными любимцами. Например, популярнейшего Василия Ланового, сыгравшего и Павку Корчагина, и блистательного комвзвода Ивана Варавву в «Офицерах», я помню очень красивым парнишкой, выделявшимся из общей массы, еще в детском секторе. Оттуда вышли и старший Носик, и Земляникин, и Алексей Локтев, и много, много других. Мы все выросли из зиловской самодеятельности. Там зародилось наше творческое самосознание, открылось предназначение и тяга к профессиональному искусству. Господи, сколько молодежи занималось в разных кружках-коллективах – театральном, малых форм, художественного чтения, народном театре. Это было повальное увлечение! И преподавателями у нас были заслуженные люди, видные деятели искусства.

Потому, вероятно, в канун объявленного Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве и пригласили нас, участников художественной самодеятельности, в концертные программы фестиваля: работаем-то мы, почти как профессионалы, а платить нам ничего не надо, – словом, кругом государству выгода. А среди нас были и танцоры, и певцы, и чтецы, и мастера художественного свиста – чего душе угодно, на любой вкус. Был даже иллюзионист – один. А номера у него были отточены до блеска, и очень оригинальные.

Да. 1957 год. Фестиваль. Вспоминается все как большая цветная феерия – будто разом наступили и Первомай, и праздник Октября, и Новый год. Наша строгая Москва, преимущественно по цвету серая – серые дома, серые заборы, серые памятники, вдруг украсилась огромными цветными транспарантами – во все стены многоэтажных домов, закрыв, между прочим, на дни фестиваля окна квартир. Цветные лозунги поперек улиц, яркие плакаты, гирлянды из разноцветных флажков, воздушные шарики, вымпелы на электрических столбах со смеющимися черными, желтыми и белыми рожицами. И ромашки, кругом громадные ромашки – эмблема фестиваля – с разноцветными лепестками, символизирующими все континенты Земли…

Впервые на улицах Москвы появились выкрашенные в яркие цвета грузовики, легковые машины, автобусы и троллейбусы. Из громкоговорителей неслись песни на разных языках народов мира. Иллюминация, заливающая улицы, – по вечерам столица расцветала тысячами разноцветных огней. В окнах, на крышах – сотни людей, и все они горячо, искренне приветствовали участников фестиваля, гостей столицы. А те – в ярких экзотических костюмах (мы ведь тогда вовсе не были избалованы заграничными нарядами) – виделись нам как что-то необычайное, чуть ли не инопланетное. Всюду объятия, рукопожатия, разноязыкие возгласы…

Москвичам нравились общительные улыбчивые гости; наша столица впервые проводила мероприятие международного масштаба. Впервые в Москве были устранены все преграды, разрушены все запретительные плотины, сняты все ограничения – и, словно талая вода, хлынули на улицы концерты, народные гуляния, маскарады, шествия, аттракционы. Организация была потрясающая. Москва впервые познала себя, расцвела во всей своей красе – древней и современной. Сама открылась миру.

Мы, наша концертная бригада, куда кроме меня входили Миша Ножкин, Леша Локтев, Валерий Носик – всего человек десять-двенадцать, подхваченные праздничным водоворотом, как одержимые носились на зиловском автобусе с одного мероприятия на другое: то в Сокольники, то на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку (потом ВДНХ, ныне ВВЦ), то в Парк культуры и отдыха имени Горького, то в сад Эрмитаж. И не уставали поражаться: как, когда, кто исхитрялся все предусмотреть, все обдумать, все организовать! Были праздники и представления, от которых просто дух захватывало!

Это помню. Помню распирающую грудь радость, ликование, но только как эмоцию! Деталей, подробностей, лиц – уже не помню! Парадокс?..

А вот кое-что из организационных казусов навсегда врезалось в память. Пожалуй, об этом расскажу. И не потому, что собираюсь позубоскалить, позлопыхательствовать, боже упаси! Расскажу потому, что вряд ли много осталось свидетелей тех событий.

Пожалуй, естественно, что устроители и организаторы потока массовых мероприятий предусмотреть все просто не могли. Ведь как это у Грибоедова: «Дистанция огромного размера»! Так что без ошибок, оплошностей и недоразумений обойтись просто не могло. Итак…

С первых дней, а может, даже до начала фестиваля были объявлены дни и часы вечерних праздничных представлений со сценами из разных спектаклей, демонстрацией отрывков из любимых кинофильмов, балетными, певческими номерами и т. п. Например, вся Москва была оклеена афишами с сообщениями о проведении на Москве-реке в районе Парка имени Горького грандиозного театрализованного водного зрелища-парада с участием различных судов, катеров, лодок и барж. По радио и телевидению заливались трелями ведущие, приглашая зрителей, как обычно в то время, бесплатно, на небывалое сказочное представление, которое будет проходить поздно вечером, освещаемое сотнями мощных цветных прожекторов, салютов и фейерверков.

В означенный день народ буквально повалил к Москве-реке. Шли загодя, аж днем – семьями, группами, организациями, делегациями. Занимали места вдоль всей набережной – от Нескучного сада вплоть до Крымского моста. Суда должны были начинать движение от Окружного моста.

Лотошники с мороженым, пирожники и торговцы горячими сосисками, газированная вода, соки в маленьких упаковках финского производства – все было предусмотрено.

К началу сумерек у Парка имени Горького уже было не протолкнуться – куда там добраться до гранитного парапета! Просто яблоку негде упасть!

Далеко до девяти часов вечера, когда было объявлено начало празднества, на набережных уже кишмя кишело. А народ все продолжал прибывать…

Уже заняты все «зрительские» места, возвышающиеся над берегом: люди облепили крыши торговых павильонов, набились в кузова грузовых машин, притулившихся по краю проезжей части, гроздями висели на деревьях. Кто-то исхитрился усесться на крышах автобусов, прибывших к месту водного парада. А милиция вела себя на удивление либерально. Только на электрических столбах никого не было – тут уж блюстители грозно следили за порядком.

В тот день (в дневные часы) на одной из площадок парка был запланирован концерт с нашим участием. Прибыли мы туда из Дворца культуры автобусами вместе с танцевальным ансамблем, их было человек шестьдесят. Закончив выступления, наши танцоры, как были в костюмах, так и поехали к месту вечерней феерии, и мы, естественно с ними. Зрители на набережной, увидев артистов в костюмах, приняли нас за участников ожидаемого вечернего представления и пропустили к самому парапету…