Н. Никитин - Преступный мир и его защитники Страница 58

МАРГУЛИЕС Мануил Сергеевич

Родился в Одессе в декабре 1868 года. Окончив в 1891 году курс Новороссийского университета по юридическому факультету, выехал в Париж и поступил там на медицинский факультет. По окончании его в 1897 году остался работать в клинике знаменитого профессора Шарко и в психиатрическом приемном покое центральной парижской тюрьмы. Возвратившись летом в Россию, он в конце 1898 года вступил в сословие санкт-петербургской адвокатуры. Принимал участие во многих уголовных процессах, в том числе по делам об убийстве Ларионовой, Тимофеева и ростовщицы Щолковой.

Подчеркивая некоторые существенные свидетельские показания, защитник Висса подробно остановился на допросе его сестры — замужней женщины.

— У вас бывают припадки, во время которых вы теряете сознание? — спросил он.

— Да, и нередко.

— Когда они начались?

— В шестнадцать — семнадцать лет.

— А у вашего брата Отто не были ли в этом возрасте какие-нибудь перемены?

— К пятнадцати — шестнадцати годам он стал задумчивее, был рассеян и часто забывал данные ему поручения.

В общем, защитнику удалось из показаний свидетелей, вызванных по его просьбе, воссоздать ту патологическую почву, на которой выросло редкое по жестокости преступление слабохарактерного Висса. Благодаря этому возник вопрос о психической нормальности Висса. Являлось предположение, что он, как человек с слабой волей, мог подчиняться другой, посторонней воле и действовать как бы по внушению со стороны других лиц.

После краткого совещания присяжные заседатели высказали сомнение в умственных способностях Висса. Их мнение было поддержано защитой и товарищем прокурора, и окружной суд постановил дело решением приостановить, впредь до психического обследования Отто Висса.

Через два года дело это снова рассматривалось в санкт-петербургском окружном суде. На этот раз со стороны обвинительной власти выступал товарищ прокурора Бибиков. Защищали подсудимых: Бруно Иогансена — присяжный поверенный Казаринов, Отто Висса — помощник присяжного поверенного Маргулиес и Э. Л. Марко — присяжные поверенные Адамов и Феодосьев.

Из обвиняемых сознался в преступлении лишь один Висс. Иогансен же уверял судей, что он был только зрителем преступления. Все будто бы произошло помимо его желания и воли, и он никакого жребия не метал в квартире ростовщицы.

— Почему же вы не заступились в защиту убиваемых женщин? — задал ему вопрос председательствующий.

— Я просто растерялся… был сильно взволнован, — ответил обвиняемый.

— Затем, когда преступление совершилось, вы взяли у товарища билет государственной ренты, добытый таким ужасным путем… Зачем вы сделали это?

— Растерялся… ничего не помнил…

— В чем же вы признаете себя виновным?

— Я только участвовал в убийстве…

Мещанин Марко по-прежнему горячо настаивал на своей невиновности и утверждал, что он никогда и никого не подстрекал убить ростовщицу.

На судебное заседание было вызвано свыше 20 свидетелей и несколько экспертов-психиатров.

Рассмотрение дела, ввиду его сложности и исключительной обстановки преступления, продолжалось два дня.

Центральной фигурой следствия, как и следовало ожидать, явился Отто Висс, непосредственно сам, своими руками покончивший с ростовщицей и ее прислугой.

Странная, загадочная натура — Висс представлял собою целый ряд характерных противоречий. Выросший в почтенной швейцарской семье, с хорошими нравственными устоями, — он все-таки ступил на скользкий путь порока и стал заниматься кражами. Человек слабохарактерный, он в то же время способен был обнаруживать порой необыкновенную твердость воли. Жена его была раньше самая заурядная проститутка, свободно торговавшая своим телом, — и тем не менее, познакомившись с ней в пьяной, угарной атмосфере Зоологического сада, Висс пренебрег мольбами своей матери, порвал все отношения с родными и против воли семьи женился на проститутке. Не уживаясь на местах и бросая хорошо оплачивавшиеся должности, он смело перекочевывает через Атлантический океан и в далекой Америке отчаянно борется за право существования. Наконец, обыкновенно мягкосердечный и всегда избегавший каких-либо проявлений жестокости, — он хладнокровно, самым зверским образом, с помощью топора, приканчивает двух женщин. Между тем он же, как выяснилось на суде, искренно сожалел о преждевременной смерти своей собаки и не мог простить себе, что во время ее болезни он не обратился за советом к опытному ветеринарному врачу.

Чистосердечно сознавшись в ужасном преступлении, он нисколько не старался выгородить себя, а, наоборот, сгущенными красками обрисовал себя страшным злодеем. Даже тогда, когда его заподозрили в ненормальности и поместили на испытание в больницу душевнобольных, он не захотел воспользоваться благоприятным случаем для симуляции.

— Я вполне здоров… Зачем меня держат здесь? — жаловался он врачам-психиатрам.

В больнице Висс сразу обратил на себя внимание как интеллигентный человек и пользовался даже авторитетом среди других больных и прислуги. Отличаясь безупречным поведением, он завоевал симпатии и врачей. Его считали лучшим из окружавших больных, и ему охотно предлагали участвовать в любительских спектаклях. Держался он на сцене вполне непринужденно и, хорошо передавая свою роль, играл с видимым удовольствием. Очевидно, его нисколько не тяготило совершенное им страшное преступление. Ясно сознавая, что всякое вообще убийство — преступно, он тем не менее поразительно равнодушно относился к ужасной смерти Щолковой. По собственному признанию подсудимого, ему не было жаль этой женщины. Мысль, что она занимается ростовщичеством и сводничеством, значительно облегчала ему задачу совершения убийства.

Особенными нравственными устоями Висс не отличался и ранее: еще до краж он успел совершить где-то по службе растрату; после же своей женитьбы он пошел сразу по наклонной плоскости и ничто уже не могло его удержать. Кроме нескольких краж и растраты, в его прошлом имеется и один случай шантажа, который был только вскользь затронут на суде.

Как выяснилось на следствии, в детстве до 10-летнего возраста он страдал частыми обмороками, и защитой было сделано даже указание, что его, быть может, сосал глист. Характер Висса, по словам родных, не отличался устойчивостью, и он легко поддавался внешним влияниям.

Когда подсудимые были уже арестованы и Бруно Иогансен пришел в отчаяние, — Висс старался успокоить его.

— Я вообще считал своим долгом поддержать товарища, — говорил по этому поводу подсудимый.