Дмитрий Оськин - Записки прапорщика Страница 58

На одной из остановок, не доезжая станций трех до Могилева, для батальона должен был быть приготовлен обед. Комендант станции, не получивший своевременно телеграммы о прибытии эшелона, обед не приготовил. Солдаты, хотя и молодые, устроили страшный скандал.

- Контрреволюционеры! - кричали они. - Арестовать коменданта!

И несколько из них, захватив винтовки, бросились на станцию искать коменданта. Тот благоразумно скрылся.

Часа три стояли, пока был приготовлен и съеден обед. Горнист долго играл сбор. Прошло по меньшей мере часа два, прежде чем солдаты собрались в вагоны.

На фронт ехало молодое пополнение, несущее с собой разложение. Характерно, что сопровождавшие эшелон прапорщики мало беспокоились недисциплинированностью своих солдат.

- На фронт ведь едем, куда торопиться!

Огромное селение Бессарабской губернии Орешаны занято частями 3-й дивизии.

Нашел Ларкина с повозкой и вещами в районе 11-го полка.

В соседней хате - Боров, ведущий формирование национальных частей украинской армии.

Не успел вымыться с дороги, как притащился Боров.

- Украинская рада окончательно постановила, что третья дивизия должна сделаться украинской, - сказал он.

- А куда нас, кацапов, денут?

- Вас переведут в другие полки.

- Давно ли в резерве?

- Две недели тут сидим, зачем, почему - неизвестно. До позиции сотня километров. Здесь не только наша дивизия отдыхает, но и весь семнадцатый корпус. "Солдатский вестник" передает: новый начальник штаба главковерха Духонин целую армию держит в резерве, чтобы составить из нее ударную группу для действий на немецком фронте.

Получил телеграмму из Ясс, что инициативная группа солдат-крестьян созывает на 28 сентября фронтовой съезд крестьянских депутатов. Повестка дня: доклад по текущему моменту, обсуждение аграрного вопроса, обсуждение вопроса о выборах в Учредительное собрание и организация фронтового органа.

Чтобы своевременно попасть на съезд, пришлось просить начальника штаба дивизии Сундушникова дать мотоцикл.

Мотоцикл без коляски. Я устроился верхом на багажнике, подвесив стремена, чтобы не было трудно ногам.

Выехав в семь часов утра, к шести вечера уже подъезжал к Яссам, сделав конец почти в двести километров.

Километрах в трех от Ясс началась асфальтовая дорога, обсаженная красивыми деревьями. Накрапывал дождь. Дорога делалась скользкой, при въезде в центр города при повороте к штабу фронта масса гуляющей публики. Послышался хохот. Собралась толпа зевак. Фронтовой крестьянский съезд должен происходить в здании бывших кавалерийских казарм. Долго ходил из подъезда в подъезд, с этажа на этаж, пока не наткнулся на спускающихся с чердака двух солдат.

- Товарищи, - обратился я к ним, - не знаете ли, где заседает крестьянский съезд?

- Здесь. Если вы на съезд - приходите завтра к десяти. Регистрация там же, наверху.

- Кто организатор съезда?

- Кажется, Дементьев, он открывал съезд.

- Ну, ладно, - решил я, - завтра все выясню.

В это время к зданию подъехал на мотоцикле шофер Игнатов. - Где мы остановимся? - обратился он ко мне.

- Не знаю, пойдем искать гостиницу.

- Я уже спрашивал, здесь все занято офицерами. Нам лучше найти какой-нибудь автомобильный отряд и там остановиться.

Уже начинало темнеть, а мы еще не встретили ни одного автомобильного отряда. Решили в конце концов обратиться к постовым команды штаба фронта.

- Авточасти стоят за городом, - сказал постовой. - Поезжайте по шоссе в этом направлении, - вытянул руку солдат. - Километрах в двух отсюда встретите санитарный автомобильный отряд.

В пригородной слободе действительно натолкнулись на автомобильный отряд, занимавший несколько хат. Въехали на двор. На шум мотоциклетного мотора вышли несколько шоферов.

- Откуда и кто будете?

- Свои, братишка, свои! - закричал Игнатов. - Где тут поставить машину можно?

- В гараж веди.

Подошли два шофера. Осмотрели нас, странных путешественников, подвели машину к гаражу, пригласили в хату. В хате оказалось человек шесть.

- С фронта мы, - заявил Игнатов. - На съезд приехали. Очень просим нас с поручиком приютить.

Шоферы устроили чай, принесли перекусить, оставили место на нарах для спанья. Откуда-то притащили сноп соломы, и через час мы с Игнатовым уже храпели.

На следующий день встали почти с рассветом. Выпив чаю, я отправился побродить по слободе. Первое, что меня поразило, - русская речь жителей. К моему удивлению, все население слободы сплошь состоит из русских. Это скопцы, высланные десятки лет назад из России. Эти сектанты нашли приют в Румынии, разместились в районе Ясс, и тут выросла большая колония русских.

Вид сектантов производил отталкивающее впечатление. Мужчины безбородые, безусые, с отекшими, одутловатыми лицами, с маленькими хитрыми глазками.

- Как же у них потомство получается? - спросил я у шоферов, вернувшись в хату.

- Они не все оскопляются, процент остается на племя.

В половине десятого я был уже на съезде. Представился председателю съезда Дементьеву. Дементьев - поручик одного из гвардейских полков 9-й армии, лет двадцати пяти, высокого роста, шатен, с большими темными глазами. Он произвел на меня впечатление психически ненормального человека.

- Из девятой дивизии? Очень рад познакомиться. Мы вас сегодня не ждали. Я слышал, вы член Всероссийского крестьянского съезда. Я читал вашу статью во фронтовой газете.

- Да, я состою членом Всероссийского Совета. До сих пор занимался в одиннадцатой армии организацией крестьянских комитетов.

- Очень приятно. Вы нам поможете своим опытом. Мы решили создать фронтовую организацию, чтобы можно было от фронта провести в Учредительное собрание солдат-крестьян.

К десяти часам собрались все делегаты - человек семьдесят, среди которых не менее пятнадцати офицеров. В президиуме два солдата и семь офицеров, от прапорщика до поручика включительно. Председательствует Дементьев. Ведет собрание неровно, волнуется, нервничает, часто прерывает ораторов.

Я взял слово. Повел речь о существующих течениях внутри партии эсеров.

- Аграрный вопрос на Учредительном собрании явится основным вопросом, и фронт имеет право сказать свое решающее слово. Но мы знаем, что эсер Чернов не смог или не хотел провести земельный закон, закон об изъятии земли от помещиков и немедленной передаче ее в ведение земельных комитетов.

Последовала реплика со стороны Дементьева:

- Чернов общепризнанный крестьянский министр. Все требовали и требуют возвращения Чернова на пост министра, и говорить, что он ничего не сделал, вы, Оленин, не имеете никакого права.

- Чернов вышиблен, - продолжал я, - вместо него посажен Маслов, хотя и одного толка с Черновым, но, очевидно, тоже для того, чтобы сорвать дело передачи земли крестьянам. Совет питерских рабочих, солдатских и крестьянских депутатов не доверяет Керенскому и требует передачи власти Советам. Я думаю, что самое правильное - перейти на точку зрения питерского Совета.