Ант Скаландис - Братья Стругацкие Страница 59

Ну и конечно, таким людям требовались уникальные жены. Борису повезло — он свою Аделаиду Андреевну нашел сразу. Аркадию было намного труднее, он изрядно помыкался прежде, чем повстречал Елену Ильиничну. Да перед Леной и задачка стояла посложнее — принять в семью героя всех минувших и грядущих романов, участника всех прошлых и будущих литературных сражений, вообще крайне неординарного персонажа, который для семейной жизни годился ещё меньше, чем для армейской. Но её любовь оказалась сильнее, и она приняла его со всеми онёрами — и в 1951-м, и в 1954-м, и во все последующие — ох, нелёгкие! — годы сумела простить всё и осталась с ним до конца.

А благодарностью за самоотверженность было доверие. Пожалуй, только ей одной и доверял он читать свои рукописи, свои и совместные с братом незаконченные произведения. Больше — никому. Почти на уровне мистики, чтобы не сглазить, как говорится. А ей не только доверял, но и очень ценил её замечания, ждал их, прислушивался к ним, учитывал. И так повелось почти с самого начала — с Камчатки или с Хабаровска, а может быть, и с Канска. Не было у него другой ТАКОЙ женщины.

Именно после демобилизации АНа работа над первой книгой АБС становится регулярной и обстоятельной. Однако дело идёт медленно и трудно. По многим причинам. Главная из них — они ещё не знают оптимальных методов соавторства, не придумали, не опробовали, не освоили. Они непрерывно экспериментируют и, мягко говоря, не всегда успешно. Но именно в процессе этих экспериментов и придёт осознание, что им для наилучшего результата просто необходимо сидеть рядом и буквально проговаривать каждую фразу. На первый взгляд, это громоздко, нерационально, а в итоге — единственно правильно.

Ну а потом, после апреля 1957-го, — новая эпопея: борьба с редакторами, с чиновниками, с цензурой. И тоже всё в новинку. Всё непривычно. Всему надлежит учиться с нуля. Война с системой затянется на добрых два года, в течение которых книга будет многократно переделана, переписана, урезана и надставлена, местами улучшена, но гораздо чаще — ухудшена. Выхолощена. И в результате наступит усталость, и раздражение, и равнодушие. Но всё-таки — незаменимый опыт. Но всё-таки — ощущение победы. Нет, не пирровой, а именно такой: крепость пала, но гарнизон победил.

Что осталось в книге плохого? Неизбежная перегруженность наукой в виде лекций. Наивность. Заблуждения. Открытая и уже не очень искренняя пропаганда. Ядовитый дух эпохи.

Что осталось в книге хорошего? Живые образы — несмотря на всю правку. Хороший язык — несмотря на все редакторские надругательства. Суровая романтика будней, актуальная во все времена. И прекрасный сюжет, который не позволяет читателю скучать.

И потому судьба этой книги — и уже свершившаяся и будущая, совсем не так уныла, как казалось самим авторам в какой-то момент.

Она была выдвинута на конкурс «Детгизом» ещё в рукописи в конце 1958-го и получила заслуженную награду (третью премию Министерства образования в размере 5000 рублей — в 1959 году деньги достойные).

Она была переиздана меньше, чем через год вторым массовым тиражом в 100 тысяч экземпляров в серии «Школьная библиотека» и принесла АБС заслуженную известность.

Она не зря переводилась на многие-многие языки и сразу после выхода в СССР, и много позже.

Жаль, что по написанному самими авторами сценарию не сняли тогда фильма. А может быть, и хорошо. Потому что фильм бы получился наверняка дрянной, а так — всё ещё впереди!

Вернёмся же в год 1955-й.

В ноябре, сразу после праздников, АН всё-таки перебирается в Москву. Нигде не записана точная дата переезда, но первое письмо из Москвы отправлено 19 ноября. И ещё из точно зафиксированных событий: свидетельство о браке выдано было Аркадию и Лене 22.12.55. Сам этот документ не сохранился, но есть свидетельство о рождении Маши, а в семье помнят, что обе корочки выдавались одновременно и тем же днём, почти через восемь месяцев после фактического появления ребёнка на свет — такое трудно забыть. А говорят ещё, при советской власти порядок был! Ну, с браком понятно — Дмитрий развода не давал, — но не зарегистрировать ребёнка!.. Ведь это ж даже карточку в детской поликлинике не заведут. Или всё-таки завели? В поликлинике Литфонда по личной просьбе профессора Ошанина? Всё могло быть.

Кстати о регистрации брака. День свадьбы АН и ЕИ всю жизнь отмечали одновременно с Новым годом. Вряд ли это было привязано к случайному дню, когда они расписались. Скорей уж к воспоминаниям о Канске.

А переезд был совершён, прежде всего, из соображений практических: в Ленинграде АН с трудом находил работу, помыкался какое-то время, послужил недолго переводчиком-референтом в проектном Институте целлюлозно-бумажной промышленности, опять помыкался, а Москва есть Москва, она и тогда была раза в три больше. К тому же тесть обещал помочь. Лену свою он устроил через знакомых в Воениздат, а в конце августа 1958-го — в более близкое ему Государственное издательство иностранных и национальных словарей на должность редактора. Но Аркадий предпочел начать со своих друзей из ВИИЯ, их тогда много в Москве было — всем миром что-нибудь да подскажут. И подсказали довольно быстро. Толя Рябкин предложил поработать в Институте научной информации, для начала по договору, а после реорганизации ИНИ, с начала января — в штате. Вот тут институт как раз и переименовали в ВИНИТИ — название, известное по сей день. Но тогда люди ещё долго говорили по старинке — ИНИ. Работал он там в редакции «Реферативного журнала», издаваемого институтом. Новейшие научные публикации, работа с языком — всё это было, в общем, интересно, но хотелось чего-то поближе к литературе, и он снова искал друзей по ВИИЯ, которые именно в этом направлении решили использовать свои знания. Задача оказалась решаемой, и уже в начале 1957-го АН станет редактором в «Гослитиздате».

Теперь об обстановке домашней. Квартира добротного довоенного дома № 14 на Бережковской набережной хоть и была трехкомнатной, но жило в ней всё время чуточку слишком много народу. По минимуму, кроме Аркадия с Леной и двух дочек, ещё тесть и тёща. Уже тесновато. А к тому же почти всегда обретались какие-нибудь родственники: брат тестя, сестра тестя, особенно долго — сестра тёщи со своим сыном Лешкой 1946 года рождения. Мальчик был проблемный, и в дневниках АНа именовался, по обыкновению, заморышем. Но, как говорится, бывало и похуже. Главное — отношения нормальные: Илья Михайлович распорядился в своём просторном, метров на тридцать, кабинете, выгородить закуток-спальню для молодых и поставить ещё один письменный стол — любимому зятю. Ещё одним положительным моментом было наличие в доме телевизора — игрушки дорогой и редкой, настоящей роскоши по тем временам.