Виктор Фрадкин - Дело Кольцова Страница 59

Мария Остен до своего знакомства с Кольцовым несколько раз бывала в Советском Союзе. Несмотря на острый ум и наблюдательность Мария Остен не смогла за эти кратковременные поездки понять сущность строя и власти СССР, она видела только красивый фасад и слышала только громкие лозунги.

А в Германии к власти стремительно шел Гитлер. Быть коммунистом становилось крайне опасно. И когда Кольцов предложил Марии переехать в Москву и работать здесь, Остен охотно согласилась. Ей пока все нравилось в Москве. Она с увлечением окунулась в журналистскую деятельность — ее корреспонденции и очерки появлялись на страницах многих московских газет и журналов. Она возобновила свои старые знакомства в среде творческой интеллигенции, заводила новые, радовалась гостеприимству и общительности окружающих ее людей, словом, жила полноценной интересной жизнью, не опасаясь никаких «наци». И самое главное, что рядом с ней был человек, которого она любила, — Михаил Кольцов.

Помимо своей работы Мария Остен помогала Кольцову в его журналистской деятельности. Она часто ездила с ним во всевозможные командировки, как по Советскому Союзу, так и за рубеж. Одна из таких поездок была особенно примечательной — в Париж в 1933 году для освещения Лейпцигского процесса о поджоге рейхстага. (Визу на въезд в Германию фашистские власти Кольцову не дали.) Кольцов и Остен поселились в Париже, где собирали информацию о процессе. Как-то, выкроив несколько дней, они отправились в Саар (область, в то время отделенную от Германии по условиям ее капитуляции после

Первой мировой войны). В Сааре вскоре должен был состояться референдум по вопросу о присоединении его к Германии, и Кольцов хотел узнать, какие настроения в области и каков может быть результат этого референдума. А ведь Саар был до войны, да и оставался одной из самых индустриальных и богатых ценными полезными ископаемыми территорий, и присоединение его обратно к Германии означало усиление ее военного потенциала.

Путешествуя по Саару, Кольцов и Остен остановились в доме шахтера-коммуниста Иоганна Лосте, где их внимание привлек десятилетний Губерт, бойкий, симпатичный мальчик, который рассказал им о своих нехитрых детских делах, о своей школе, где господствует дух нацизма, в которой учитель-нацист называет его не иначе, как «проклятый коммунистенок», и обещает ему, что когда нацисты придут к власти в Сааре, то с ним и его семьей расправятся.

И тут Кольцову пришла в голову неожиданная мысль: а не взять ли мальчика с собой из страны, где коммунистов преследуют, в страну, где они стоят у власти. Это было бы для мальчика подлинным чудом. И по мысли Кольцова, Мария написала бы о впечатлениях Губерта книгу, название для которой родилось тут же — «Губерт в стране чудес». Родители Губерта дали согласие отпустить мальчика на один год. (Этот год для Губерта обернулся почти 30 годами: до конца своей жизни он больше не вернется в Германию.) Сказано — сделано. Мария с Губертом через Париж и Прагу отправляются в Советский Союз.

Все, что затем происходило с Губертом, совершенно потрясло маленького мальчика: и сама страна, и люди, с которыми он общался, и условия жизни — несравнимые с теми, при которых он жил в Сааре.

Мария при поддержке и помощи Кольцова написала необычную для тех времен и весьма интересную книгу. Она писала ее от лица самого Губерта, в основе — его впечатления от советской страны. Они, естественно, восторженные. Автор предисловия к этой книге — один из самых популярных в то время в СССР людей — герой Лейпцигского процесса Георгий Димитров. Сама книга вызвала большой интерес, и весь тираж моментально разошелся. Любопытная деталь — в ней опубликована редкая фотография, на которой запечатлен Сталин, держащий на руках свою дочь Светлану. (В прессе появлялись только официальные снимки вождя, а этот — из семейного альбома.) Фотографию эту вручил Марии помощник Сталина — Поскребышев. По тем временам это было показателем величайшей благосклонности Отца и Учителя к книге Марии Остен. Пребывание Губерта в «Стране чудес» можно было с полным правом назвать чудесным. Но из родного дома пришли плохие вести…

…13 января 1934 года в Сааре состоялся плебисцит. Вот письмо Губерту от матери:

«Вы уже знаете, наверно, о результатах голосования. Мы все еще не можем понять, как это произошло. Здесь что-то не так. Тот, кто видел демонстрацию рабочих масс в Саарбрюкене 6 января, не будет считать результат голосования правильным. За неделю до плебисцита фашисты усилили террор. Я думаю, что результаты подтасованы. 14 января, еще до подсчета голосов, фашистская пресса извещала, что 90 процентов населения голосовало за присоединение к Германии.

Можно установить лишь одно: мы честно боролись и исполнили свой долг до конца. В нашей маленькой деревушке 265 человек голосовали за статус-кво. Не следует думать, что другие местные организации не выполняли своего долга. Работа всюду велась так же, как и у нас.

Мы огорчены, но не падаем духом. Борьбы мы не оставим, хотя и потерпели поражение.

Отсюда нам надо уехать. Жизнь отца и многих других товарищей в опасности. Сегодня утром несколько товарищей уже уехали. Отец тоже. Губерт, будь бодр и прилежен. Я рада, что ты в безопасности. Если бы ты знал, как много тревог мне доставляет мысль об остальных детях. Роланд и Аннелиза уже исключены из школы. Старших братьев сняли с работы.

В ближайшие дни и мы последуем за отцом. Мы едем во Францию. По приезде сообщим тебе наш адрес.

Сердечно тебя обнимаю.

Мама»

По предложению Кольцова в каждый экземпляр книги «Губерт в стране чудес» был вложен почтовый конверт с таким адресом: Москва, 9, Страстной бульвар 11. Редакции журнала «Огонек». Пионеру Губерту.

Предполагалось, что каждый читатель книги Марии Остен вложит в этот конверт и отправит в Москву ответ на следующие вопросы Губерта, напечатанные в конце книги: «Ехать ли обратно к моим родным? Оставаться ли в Советском Союзе?»

Были получены сотни писем со всех концов Советского Союза. Большинство ответов от пионеров-читателей гласили: «Губерт, оставайся у нас, в СССР».

Но самый точный ответ на вопрос Губерта был получен не от пионеров…

22 июня 1941 года на советскую страну обрушилось гитлеровское нашествие, а на другой день Губерт был арестован и отправлен в сталинский лагерь, где провел около 15 лет, но ему повезло — он уцелел. Если бы Губерт обладал литературными способностями, то он мог бы написать весьма интересный и поучительный второй том «Губерта в стране чудес». Такой книги не появилось. Но и Мария больше не написала ни одной книги. Она целиком посвятила себя журналистике.