Николай Штучкин - Над горящей землей Страница 59

"Володя! Я летаю на "иле"! - пишет Тамара.- Знаменитом и грозном Ил-2, самолете-штурмовике. Понимаю, для тебя это неожиданность, но ты не сердись, молчала, не сообщала тебе, потому что сама была не уверена, что все будет так, как мне очень хотелось. Не сразу зачислили на учебу, отговаривали: не женское, мол, это дело. Убедила, что справлюсь. Поверили, приняли. И не ошиблись, все у меня шло хорошо. Теперь летаю самостоятельно и скоро буду на фронте.

Настроение хорошее, боевое, но вполне понимаю и ответственность и опасность. Хочу мстить за Василия и надеюсь выжить: ведь у меня Верочка, ее надо растить и воспитывать...

Твоя сестра Тамара".

Сиваш, Крым

20 января 1944 года полк майора Калашникова из-под Аккермана перелетел ближе к Сивашу и расположился в пятидесяти километрах северо-западнее Геническа.

Предстоящая боевая задача - помочь войскам фронта в их боевых делах по освобождению Крыма.

Сиваш называют гнилым морем. Оно мелкое, грязное, перенасыщенное солью. Ни рыбы в нем, ни растительности. Неровное, изрезанное побережье Сиваша со множеством заливов, плесов, островов и полуостровов - большое подспорье для экипажей в ведении и сохранении ориентировки. "Сравнивай местность с картой, и все, - говорит Константинов Оглоблину.- Ориентировку здесь не потеряешь; где немцы, где наши - запоминай..."

Действительно, все ясно, понятно, наглядно: на северном побережье наши войска, на южном - немецкие. Полк действует по укрепленным пунктам врага Чонгар, Таганаш, Биюк-Кучу-Нейман. 23 января Оглоблин и Константинов выполнили шесть боевых вылетов, видели знаменитый Чонгарский мост, Перекоп, Армянский вал. Исторические места. В годы гражданской войны здесь шли жестокие бои, красноармейцы под командованием М. В. Фрунзе бились с армией ставленника Антанты Врангеля.

Никопольский плацдарм ликвидирован, район, из которого не вернулся экипаж Бушуева, освобожден, а его все нет и нет. "Неужели погиб? Надо искать", - сказал командир полка, и Оглоблин с Константиновым пошли по маршруту: Попелак - Никополь-Днепровка - Первомаевка - Балки - Никополь Попелак.- По пути надо было искать остатки У-2, садиться, выяснять, не на нем ли летали Бушуев и Фунтиков и куда они делись. Летая над освобожденной местностью, Владимир наблюдал величественную и грозную картину победы наших войск над фашистами. Все было изрыто снарядами, бомбами. Разрушены долговременные укрепления. Всюду валялись сожженные и разбитые автомашины, бронетранспортеры, повозки, орудия. Здесь же, вперемежку с машинами, валялись трупы лошадей, вздувшихся до

невероятных размеров. Зловоние отравляло воздух, вызывало тошноту.

На поле боя были и наши подбитые самолеты: штурмовики, истребители. Экипаж обнаружил три разбитых У-2, но самолета Бушуева среди них не было. Приземлившись, Оглоблин и Константинов заходили в селения, беседовали с жителями, расспрашивали, надеясь напасть на след пропавшего экипажа. Нет, никто ничего не знал. Вывод напрашивался сам по себе: самолет сбит и вместе с экипажем упал в Днепр.

И все же не верится, все же теплится надежда. Может, Бушуев был ранен и прятался в плавнях или у местных жителей, а теперь находится в госпитале? А может, в плену? Попал раненым, неспособным к сопротивлению. Но и этот, последний возможный вариант не принес облегчения: с таким характером, как у Бушуева, в плену не выживешь.

Владимир приходил в отчаяние при мысли о матери Дмитрия - Ульяне Васильевне. Он знает ее, эту простую и сердечную женщину, труженицу, вся жизнь которой была отдана детям, дому, работе на фабрике. После битвы под Сталинградом, получив отпуск на несколько дней, Владимир и Дмитрий были в Москве, отдыхали в семье Бушуевых. И сейчас, будто воочию, Владимир видит его мать, видит ее взгляд, устремленный на сына при прощании. Взгляд надежды и скорби. Два ее сына - Алексей и Николай - тогда уже погибли. Когда Дмитрий и Владимир уезжали после короткого отпуска, дома оставался младший, Виталий, прибывший с фронта больным, контуженым. Как мать перенесет горькую весть о Дмитрии?..

Полк действует с аэродрома подскока. Это южнее Никополя, в семидесяти километрах. Владимир летает за Днепр, бомбит отступающего врага, его технику. Летает и в Крым, бомбит укрепления на Сиваше, эшелона на станциях Джанкой, Курман-Кемельчи, Сейтлер... Летает с молодыми летчиками, вводит их в строй, учит. Над целью в нужный момент сам берет управление, маневрирует, попав в зенитный огонь. Больше того, помогает пилотам при взлете, во время посадки. Он уже может летать.

Быть летчиком - его давняя мечта. Но Владимир стал штурманом, и очень хорошим. Теперь ему этого мало, он хочет стать летчиком, командиром экипажа. Официально. Он же умеет летать, научился. Не только он, все штурманы, его сверстники. Примером может служить штурман Герман Смирнов: он сам привел самолет, привез погибшего летчика Боева.

Владимир поделился мечтой со Смирновым и Рудиным, другими штурманами-ветеранами. И вот они пришли к командиру полка. Шли без надежды. Кому это нужно брать на себя такую ответственность. Боевой полк, не запасный, не авиашкола. Только там, согласно наставлению, можно переучиваться, получить звание летчика...

Но майор Калашников выслушал их, о наставлении напоминать не стал, только спросил:

- А кто будет летать на задания, если вы будете переучиваться? Кроме того, вам нужны самолеты, инструкторы...

Владимир ответил за всех:

- Вначале будем тренироваться днем, и это не помешает летать на задания ночью. Самолет нам нужен только один, инструктор тоже один. Наша учеба не помешает ночной боевой работе.

- Вы отличные штурманы, - сказал Калашников, - а вдруг из вас получатся плохие летчики? Лучше быть хорошим штурманом...

- Товарищ майор! Так мы уже летчики, только не официально...

- Ну ладно, подумаю, - обещает Калашников.

Проходит несколько дней, и вдруг приказ: приступить к переучиванию... Перечислены фамилии: Константинов, Смирнов, Рудин, Маркашанский, Сапрыкин. Шесть человек. Инструктор для них - старший лейтенант Петр Гладышев, опытный аэроклубный работник. Аэродром для тренировки - полевая площадка невдалеке от Попелака.

5 марта приступили к тренировкам, а 9-го, первым в группе, Владимир вылетел самостоятельно, сначала днем, а вскоре и ночью. Прошло полтора месяца, и он пошел на задание в качестве летчика со штурманом лейтенантом Комаровым. Сначала на передовую линию, затем в глубь Крыма.

11 апреля бомбили фашистский аэродром Сарабуз, расположенный в районе Симферополя. Шли первыми, чтобы осветить аэродром, помочь обнаружить его другим экипажам. Летели более двух часов, и Владимир все время ждал, что его машину схватят прожекторы, начнут обстреливать зенитки. Это постоянное и напряженное ожидание угнетало, обессиливало. И когда над целью поднялись лучи, он даже вздохнул облегченно: лучше враг открытый, чем тайный, невидимый. Но обошлось все хорошо, огонь был не плотным, не метким. Задание выполнили успешно.