Борис Ковальковский - В небе Кавказа Страница 6

— Понятно!

— Летать будем вместе. Управлять буду я. Ваша задача — знакомиться с поведением самолета в воздухе. Начнем с изучения района полетов. Больше наблюдайте. За управление держитесь мягко, не прилагайте большой силы.

Вот стартер махнул флажком. Взлет разрешен. Николай почувствовал: руку тянет вперед. Значит, инструктор отжал сектор газа. Обороты винта возрастали. Кабина задрожала. «У-2» начал разбег. Ручка пошла от Николая, и он увидел, что нос самолета опускается. Приятно было ощущение возрастания скорости разбега и отрыва от земли.

Лавицкий невольно завидовал инструктору: «И как это у него все легко получается?» Летчик и машина как бы слились в одно целое. Инструктор улыбался. Видно, ему очень нравился простор. Николая охватило чувство радости, и это чувство еще более усиливалось от одной мысли, что настанет время, и он полетит самостоятельно. Все будет получаться вот так же легко.

В зеркале инструктор увидел, что Николай засмотрелся на поселки и перелески.

— Не отвлекайтесь, — раздался его голос. — Идем на посадку.

Быстро набежала земля. Скорость стала гаснуть. Николай почувствовал, как ручка пошла на себя. Самолет мягко коснулся колесами и костылем земли. Инструктор посадил его, как и требовалось строгими правилами, на три точки. Самолет медленно пробежал по зеленому полю аэродрома, стал как вкопанный у старта.

После ознакомительных полетов начались вывозные. Сначала Николай учился выполнять прямолинейный полет, потом овладел разворотами, сам пытался строить маршрут, выполнял взлет и посадку. Конечно же, было много ошибок, но инструктор подсказывал, что надо делать, и помогал управлением, а после полета говорил:

— Энергии, вижу, много. А умение придет!

Много раз взмахивал стартер флажком, прежде чем учлеты получили право на самостоятельные полеты.

Великолепная погода. Слабая облачность. Четко прослеживается линия горизонта. В воздухе непрерывно летают три-четыре «У-2». Друг за другом. Описывают коробочку — движутся по замкнутому кругу. Следует знакомая команда и Лавицкому.

Он докладывает:

— Товарищ инструктор, учлет Лавицкий к полету готов. Разрешите выруливать?

— Выруливайте. Действуйте, как я вас учил. Своего не выдумывайте.

Инструктор легко вскочил на крыло. Проверил, как, привязан учлет. Взглянул в глаза, на приборы и снова в глаза: «Волнуется парень!»

— Своего не выдумывайте! — повторил инструктор и спрыгнул на землю.

Николай подрулил к линии исполнительного старта, попросил разрешения взлететь. Стартер взмахнул белым флажком. Лавицкий увеличил обороты винта. «Уточка» начала разбег и вот уже поднялась в воздух. Следит учлет за указателем скорости и высотомером. Ведет самолет так, чтобы можно было точно зайти на посадочную полосу; устраняет отклонения от заданного маршрута.

Вот он зашел на посадку. Снижается. Когда перед глазами замелькала трава, прекратил снижение. Но не заметил, что самолет он выровнял высоко. Гаснет скорость. Самолет проваливается. Приземлился на три точки, но с плюхом, по-вороньи.

Николай вылез из кабины. Поправил комбинезон и, красный от смущения, ждал «разноса» инструктора, который не прощал ни малейшей оплошности. Но тот, к удивлению, был на этот раз немногословен. Сказал сдержанно:

— Полет повторите еще раз. Поняли?

И снова те же команды. Тот же маршрут. Посадка. Николай тянет ручку. Самолет мягко касается земли одновременно колесами и костылем. «Три точки и в притирочку!» — проносится в сознании у Николая.

— Посадка отличная! — подтвердил инструктор. — Вот так и летайте!

— Есть так летать!

Все последующие тридцать полетов по кругу Лавицкий выполнил без замечаний.

Настало время осваивать фигурный пилотаж.

— В пилотажную зону полетим вместе, — сказал инструктор. — Мелкие и глубокие виражи, боевые развороты, петли, перевороты, штопор, спираль и скольжение на крыло. Если фигуры будут получаться нормально, в следующий раз полетите в зону самостоятельно.

Тогда не знал Николай, что вот этот самый «У-2», прозванный летчиками «кукурузником», может быть, за то, что использовался он в сельском хозяйстве, а может, по какой другой причине, не ахти какой на вид, имеющий перкалевые плоскости, без всякой броневой защиты, станет в войну хорошим самолетом связи, будет вывозить раненых, садиться на узких пятачках, освещенных огнями партизанских костров, и его с уважением назовут ночным бомбардировщиком, и что из этих машин сформируется женский гвардейский краснознаменный Таманский полк ночных бомбардировщиков. Но это все придет потом. А пока над Родиной — мирное небо, такое синее-синее, а в ушах слышится все время тот же голос:

— Не упускайте ни одной мелочи.

Опять полеты и полеты, затем — прыжки с парашютом.

— Приготовиться к прыжку!

Николай вылез на крыло и, нащупав кольцо, сжал его. Посмотрел вниз и по команде инструктора прыгнул. Мысль работала ясно. Уверенно дернул за кольцо. Почувствовал резкий толчок. И тихо стало кругом. Взглянул вверх и увидел небо, натянувшиеся стропы и купол парашюта. Повернулся так, чтобы ветер дул в спину, полусогнул ноги. Вспомнил советы старших товарищей: «Ступни держи горизонтально, вместе. Следи за снижением. На последних десятках метров земля будет набегать быстрее. Пусть это не пугает».

Приземлился удачно, погасил купол парашюта и вдруг вспомнил, как готовились к этим прыжкам. Прыгали с вышки, тренировались на батуте. Тогда ему было непонятно, для чего летчику все эти каскады сальто, кульбитов, упражнения по сохранению равновесия на сетке. И как бы увидел уж очень придирчивого врача, выслушивавшего учлетов перед полетами. Врач говорил Николаю:

— Частит, частит пульс. Так, батенька, нельзя, отдохните. Прыгать я вам пока не разрешаю.

После прыжков с парашютом состоялся разбор занятий.

Инструктор, обращаясь к Лавицкому, прямо в упор спросил:

— Пульс частил?

— Частил! — сознался Николай.

— Ничего! Это у всех бывает. При следующих прыжках сердце будет спокойнее.

Большую ответственность несет инструктор за каждого, и его интересует все: как ведет себя человек, сильно ли переживает, когда делает промашки. Он, в конечном счете, определяет судьбу учлета. И Лавицкому было лестно услышать о себе:

— Вас, это уж точно, я рекомендовал бы в военное училище, и непременно в истребительную авиацию. Но надо иметь в виду, что отбор кандидатов и прием экзаменов в училище проводят очень опытные летчики. У многих из них за плечами годы войны в Испании, некоторые проявили себя в боях на Востоке. Поступить в училище будет нелегко. К тому же конкурсы в училище, как правило, бывают большими. Отсевы — явление обычное. Но вам не следует опасаться. Я так думаю.