Иван Попов - Ложь. Записки кулака Страница 6

— Хорошо, мои дорогие, — начал Козырев, дождавшись тишины, — я согласен с вами.

Не будем спешить с председателем колхоза, а выберем группу колхозников, и пусть они сами ведут переговоры с Сергеем Егоровичем, а о результатах доложат на следующем собрании. Согласны? Вижу, что согласны. Не все у нас получилось гладко, но продолжим работу. Прошу Дмитрий Степанович!

Митька, как ни в чем не бывало, встал и продолжил:

— Товарищи колхозники! Наступает весна, а с ней начнется посевная. Вы знаете, что ни плуг, ни сеялки сами по полю ходить не будут, их нужно чем-то тащить. Конечно, Иван Иванович обещает помочь тракторами, но их у него всего два и основная работа на селе ляжет на лошадей. Я знаю, что крестьянин ухаживает за своей лошадью, как за невестой, но не у всех нас есть достаточно корма, чтобы держать их в теле до посевной. Поэтому, первое — завтра же всех лошадей села свести во двор Митрофана Рыбина, благо у него есть конюшни, сараи и рига. На этих же лошадях из каждого двора отвезти к Рыбину половину запасов сена, весь запас овса и ячменя. Ответственным за это, назначается председатель сельсовета Попов Григорий Федорович. Второе — необходимо во всём селе собрать всю, какая есть, посевную технику и свезти во двор к Владимиру Полякову, нашему кузнецу. Отвечать за инвентарь будет Гандобин Василий Ефимович. Когда мы справимся с этими делами, мы следом объединим коров, овец и свиней. Коров поместим на гумне у Егора Пономарёва, овец у Пономарёва Митрофана, свиней у Чульневых. Естественно снабдим весь скот кормами. Пока у меня все, Все остальное будем решать в рабочем порядке!

Потом встал Козырев:

— Считаю, всем все понятно, вопросы все исчерпаны. Только у меня будет небольшое объявление. Всем, кто запишется в колхоз, будет выплачено пособие в сумме пятидесяти рублей на двор. Деньги можете получить в сельсовете!

Последнее заявление Козырева было встречено одобрительно, но выступление Митьки Жука потрясло весь жизненный уклад села. Слухи о том, что вся земля и скот у крестьян будут отобраны и переданы колхозу, словно громом поразили людей. В каждом дворе, в каждой семье эту весть обсуждали со всех сторон. Шла масленица, но люди ходили друг к другу не на блины, а за слухами, проклиная себя за то, что поленились сходить на собрание. Разговоры шли не только по домам, в кругу родных, но и прямо на улице при случайной встрече двух — трёх людей. Этому способствовала и хорошая погода, установившаяся после жестоких святочных морозов и метелей. Сильно потеплело, снег усел, и в воздухе веяло весной. Но людям было не до праздника, не до щедрот природы. Все мысли и разговоры у них сводились к тому, что землю, инвентарь, лошадей отберут, и говорят, что отберут весь остальной скот. Где будем брать мясо, молоко, сало? Где будем брать муку на хлебушек, пышки и блины? Из чего будем заводить квас? В голове возникало и на языке у каждого вертелись сотни вопросов, но никто толком не мог рассказать людям, как жить дальше. Члены группы бедноты злорадствовали, говоря другим односельчанам, что ваше время прошло и теперь наступило наше. Бабы, которых было большинство на собрании, не поняли умных речей начальства и ничего путного не могли объяснить. Даже толковые мужики, слышавшие все лично, поняли только одно, что землю и всю скотину передадут в колхоз. И катились по селу всевозможные слухи, одни чуднее других. Кто говорил, что отберут только землю, и будут пахать тракторами, другие уверяли, что отберут скотину и отправят в город, третьи говорили, что землю отбирать не будут, её выкупят за деньги, вон уж в сельсовете за нее дают по пятьдесят рублей. Находились и такие, которые на полном серьёзе по секрету сообщали, что в колхоз соберут не только скотину, но и баб. А голосистые девчата распевали по ночам частушки:

В колхоз идти —Нечего бояться!Сорок метров одеяло,Будем одеваться!

У всех голова шла кругом. Кого слушать? Кому верить? Уж очень неожиданно вторглось в размеренную жизнь русской деревни что-то необъяснимо страшное. По чьей воле, по чьему злому умыслу был разрушен вековой уклад села? Бессонными ночами, ворочаясь на печке, раздумывал русский мужик над своей судьбой. Почему именно ему выпала такая доля?

На собрании Козырев слукавил, сказав, что он разговаривал с Пономарёвым Сергеем. А поэтому, прежде чем послать к нему на переговоры мужиков, решил сам встретиться с ним. Пономарёвы только что позавтракали, когда к ним неожиданно пришел Козырев. Дарья убирала со стола посуду, а Сергей Егорович сидел у печки, курил. Гость поздоровался со всеми и протянул хозяину ладонь. Заметив искалеченную руку, он спросил у Сергея:

— Память о войне?

Тот в ответ кивнул головой.

— Где пришлось воевать?

— На восточном фронте, у Тухачевского!

— А я был у Будённого!

— У Будённого был мой брат, Никита!

— Знаю! — ответил Козырев. — Много наслышан о тебе, Сергей Егорович! Надо было давно встретиться, да все было недосуг!

— О тебе, Иван Иванович, я тоже много хорошего слышал, да тоже был занят делами кооператива.

— Ты, наверное, наслышан, Сергей Егорович, что в селе организуется колхоз? Людям известны твои деловые качества, уважают за ум и хватку. Неплохо было, если бы ты, Сергей Егорович, возглавил колхоз, поддержал хорошее начинание, а за мной дело не станет!

— Плохо то, Иван Иванович, что твои помощники в этом деле никуда не годные люди. Митька Жук — недалёкий человек, тупица, балаболка, карьерист. Ему прикажут, то он и отца родного в Соловки ушлет. Не верь ему, Иван Иванович, предаст, если ему будет нужно. О других я говорить не буду. Есть среди вас серьёзный, толковый человек, умница, — это бывший председатель сельсовета Александр Иванович Попов. Поставьте его председателем колхоза. На него можно положиться. Честный человек, он не мог сработаться с Митькой и отказался от своей должности.

— Ты, Сергей Егорович, совершенно правильно охарактеризовал наше руководство, но только одного не пойму, почему ты, грамотный человек, умный, честный, заслуженный, сторонишься Советской власти? Ты же пользуешься огромным авторитетом на селе, и за тобой без оглядки пошли бы все мужики. Почему бы тебе не возглавить колхоз?

— Видишь ли, Иван Иванович, об этом у меня был разговор в Обкоме партии с Варейкисом, нашим областным партийным руководителем. Я ему уже изложил свою точку зрения на строительство колхозов и он, между прочим, со мной согласен. Так что я останусь при своем мнении и до него никому никакого дела не должно быть!

— И все же, что тебе не нравиться в колхозе?