Василий Балакин - Екатерина Медичи Страница 6

Когда по завершении долгих переговоров были согласованы условия заключения брачного контракта, папская курия могла сделать официальное заявление, что Климент VII отправляется во Францию для личной встречи с Франциском I и передачи своей племянницы ее предполагаемому жениху. Хотя именно французский король проявлял особую заинтересованность в заключении брака, он, по сообщению английского посла, с самого начала напустил на себя важно-снисходительный вид, откровенно давая понять, что Катерине оказана великая честь. Несмотря на то, что приданое невесты включало в себя Пизу, Ливорно, Реджо, Модену и Парму, многочисленные предметы гардероба, изготовленные знаменитыми флорентийскими мастерами, бриллианты и жемчуга, предоставленные папой, в глазах французов всё это ничего не стоило по сравнению с привилегией войти в королевскую семью Франции. Сама же маленькая герцогиня производила на них еще меньше впечатления, чем ее приданое.

Следует заметить, что идея женить отпрыска рода Капетингов на представительнице итальянского клана торговцев и банкиров в XVI веке могла показаться безумной — кому угодно, только не Франциску I. Впрочем, и сам он, наверное, возмутился бы, если бы это предложение последовало со стороны. Другое дело, когда столь смелая идея зародилась в его собственной голове. Разумеется, далеко не все в окружении короля были в восторге. Иначе, как иронией судьбы, нельзя назвать то, что решающий довод в пользу этого неравного брака прозвучал из уст Дианы де Пуатье, которая напомнила, что предполагаемая невеста герцога Орлеанского не такая уж и худородная: ее мать — отпрыск рода Бурбонов. Получается, что женщине, причинившей ей столько страданий, Екатерина Медичи обязана всем. Утешало и то, что «маленькой банкирше» предстояло стать всего лишь герцогиней Орлеанской — никому и в голову не могло прийти тогда, что она будет королевой Франции. И все же, какие аргументы ни приводи, намечавшийся брак был для той поры настолько скандальным, что никто в Европе не мог поверить в его осуществимость. Это тоже было на руку Франциску I и папе Клименту: до поры до времени им удавалось сохранять свои переговоры в тайне от Карла V. Что же касается короля Франции, то для него это был уже решенный вопрос: «Ибо так угодно мне».

Брак, свершившийся на небесах?

1 сентября 1533 года Катерина в сопровождении своей тетки Марии Сальвиати и многочисленной свиты покинула Флоренцию. В Поджо ее встретил кузен Алессандро, в компании которого она продолжала путь до Пистойи, где к ее свите присоединился Гийом дю Белле, эмиссар французского короля. Через шесть дней пути она прибыла в гавань Специи, где ее дядя герцог Олбани ждал ее с флотом из двадцати семи судов, готовых отплыть во Францию. Специально по этому случаю была построена королевская галера с парадной каютой, простиравшейся от главной мачты до штурвала и украшенной драгоценными тканями с золотыми лилиями. Три сотни гребцов, облаченных в костюмы из атласной краснозолотой ткани, были прикованы к своим местам серебряными цепями. По прибытии в портовый город Виллафранка Катерина вынуждена была задержаться в ожидании Климента VII. Наконец явился папа со свитой, включавшей в себя и Ипполито, и они, каждый на своем корабле, продолжили путь, 11 октября прибыв в Марсель.

Флотилия из французских и папских судов, вошедшая в бухту Марселя, была встречена с надлежащими почестями. Колокольный звон всех церквей сливался с грохотом пушечных салютов. Коннетабль Аннде Монморанси, руководивший торжественной встречей, сердечно принял прибывших в своем дворце. Город на протяжении двух месяцев готовился к предстоявшему событию. Еще в конце сентября туда прибыли канцлер, кардиналы и представители высшей знати Франции. 8 октября король, королева и дофин расположились в своей временной резиденции на расстоянии одного дневного перехода от Марселя. С ними были и оба младших принца, Генрих Орлеанский и Карл Ангулемский.

Генрих, жених Екатерины (отныне, ступив на землю Франции, она будет именоваться именно так), на 13 дней старше ее, был хотя физически и крепким, однако мрачным и неразговорчивым юношей. Пребывание в испанском плену, где он вместе со своим старшим братом Франсуа томился в качестве заложника, пока их отец Франциск I не исполнил кабальные условия своего освобождения после сокрушительного поражения при Павии и последовавшего за ним пленения, оставило в его душе неисцелимую рану. Он возвратился во Францию с ненавистью к императору и с обидой на отца. Говорили, что Генриха никто не видел смеющимся. Дабы вернуть сыну радость жизни, Франциск I дал ему в наставницы прекрасную Диану де Пуатье, по возрасту годившуюся ему в матери (она была на 20 лет старше его), но выглядевшую на удивление молодо. Генрих с первого взгляда влюбился в эту женщину, ставшую единственной любовью всей его жизни, загадав неразрешимую загадку как своим современникам, так и потомкам, пытавшимся понять феномен этой колдовской любви.

12 октября состоялся торжественный въезд понтифика в город. За ним следовала многочисленная свита из кардиналов и епископов, среди которых был и блиставший своим кардинальским облачением Ипполито Медичи, недавно вернувшийся из Венгрии. На следующий день в Марсель торжественно вступил со всей своей многочисленной свитой Франциск I. Французский суверен и римский понтифик, обменявшись любезностями, приступили к многодневным обсуждениям своего так много обещавшего политического союза — ради этого и заключался столь спорный брак. Их планы были бы более реалистичны, если бы в переговорах участвовал и Карл V, но его мнение в расчет не бралось, и последующая политическая реальность оказалась не столь радужной, как хотелось бы высоким договаривающимся сторонам.

Что до жениха и невесты, то с первой же встречи Екатерина влюбилась в своего суженого. Генрих же смотрел на флорентийку без особого энтузиазма. Низкорослая, худая, с круглым лицом простолюдинки, с глазами навыкате и толстыми губами, она выглядела совсем не так, как он представлял себе свою супругу. Ничего похожего на Диану де Пуатье, ставшую для него идеалом женщины. Екатерина во всем проигрывала своей сопернице. Не спасала даже огромная разница в возрасте, которая в ином случае могла бы стать важным преимуществом.

23 октября состоялась официальная церемония вступления Екатерины Медичи в Марсель, что должно было означать ее официальное прибытие во Францию. Екатерина ехала верхом на коне, так же как и 12 ее фрейлин, но словно желая показать, что и у нее имеется карета не хуже, чем у французской королевы, а верхом она едет лишь потому, что ей так захотелось, она распорядилась, чтобы ее роскошный, обитый черным бархатом экипаж следовал за ней в сопровождении двух конных пажей. Для жителей Марселя это стало незабываемым зрелищем. Затем последовало официальное представление невесты папе Клименту VII. Екатерина распростерлась перед понтификом, целуя его туфли. Когда же она собралась проделать то же самое и перед Франциском I, король поднял и обнял ее, после чего она обменялась объятиями со своим суженым, Генрихом Орлеанским, и его младшим братом, герцогом Ангу-лемским. Заключительным актом церемонии послужил реверанс перед королевой Элеонорой, после чего приступили к роскошному банкету с переменой многочисленных блюд, под музыку и выступление итальянских актеров. Спустя четыре дня наконец-то был официально подписан брачный контракт.