Лутц Кох - Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель Страница 6

После преодоления «линии Мажино» на 7-ю танковую дивизию генерал-майора Роммеля была возложена ответственная задача: в авангарде наступающей танковой армии нанести удар в направлении атлантического побережья. Это была его стихия – задача его калибра! Само собой исчезло название «7-я танковая», и все заговорили о «дивизии призраков», от одного упоминания о которой у противника тряслись коленки – настолько яростно и ошеломляюще внезапно обрушивались на врага танки Роммеля!

Еще при прорыве «линии Мажино» Роммель пересел в головной танк оберста Ротенбурга, командира одного из своих танковых полков, вырвался на оперативный простор и силами одного полка наголову разбил две французские дивизии. Он воевал не числом, а умением, опережая неприятеля на один переход, на один точный выстрел башенного орудия… Инстинкт охотника помог ему разработать новую тактику танкового прорыва. Роммель лично разработал принципиально новую топографическую систему привязки и целеуказания для своей дивизии: оперативные карты командиров экипажей были разбиты на квадраты со специальным цифровым и буквенным обозначением. Это позволяло танкистам быстро сориентироваться на местности и с помощью кода доложить командованию о своем местонахождении. Простота, надежность и оперативность «топографической системы Роммеля» привели к ее повсеместному распространению в вермахте.

Танковая дивизия генерал-майора Эрвина Роммеля первой достигла атлантического побережья Франции в районе Сен-Валери, самой южной точки захлопнувшегося для британской армии «дюнкеркского котла». В последние безмятежные часы своей жизни, незадолго до начала операции вторжения, Роммель вспомнил события времен французской кампании в узком кругу своих друзей: во время беседы с захваченными в плен британскими и французскими офицерами седоволосый генерал французской армии по-отечески обнял его за плечи и признался:

– Наконец-то я понял причину ваших успехов на Западе. Вы просто быстрее нас, значительно быстрее. Других причин нет!

«Французская патетическая соната» закончилась для генерала Эрвина Роммеля мощным аккордом – он был награжден «Рыцарским крестом» за проявленные в боях мужество и героизм. Взошла яркая звезда «гения танковых атак». Нация с гордостью произносила его имя, но его полководческий час еще не пробил! Судьба по имени «Африка» продолжала ждать своего героя…

Глава 2. ПОБЕДА И ПОРАЖЕНИЕ В ПУСТЫНЕ

НА ЧЕРНОМ КОНТИНЕНТЕ

Начиная с 1940 года, геополитики национал-социалистического пошиба всесторонне изучали проект «маленького победоносного сафари в Северной Африке». Только таким способом можно было поставить на колени Британскую империю, пришедшую в себя после позора Дюнкерка и уже успевшую одержать первую победу в этой войне – в воздушной битве над Великобританией. Адольф Гитлер возлагал большие надежды на то, что разгром под Дюнкерком вынудит британцев как можно быстрее заключить перемирие с Германией, однако всем этим надеждам не суждено было сбыться, и Берлин наблюдал за развитием ситуации вокруг Соединенного королевства с возрастающим скепсисом. Обещания Германа Геринга очистить небо Европы от Королевских ВВС оказались не более чем пустым звуком. А после того, как люфтваффе понесли серьезные потери в небе над Францией и Польшей и вчистую проиграли воздушное сражение британским летчикам, стал возникать вопрос об их практической боеготовности и возможности использования «полупарализованных ВВС» в грядущих сражениях.

Британская проблема требовала незамедлительного решения, и Гитлер пристально наблюдал за развитием египетской кампании своего итальянского партнера по «Оси».

10 июня 1940 года, незадолго до успешного завершения плана «Гельб»[6] Муссолини объявил войну Франции и Англии, вскоре после этого без консультации с Берлином отправил экспедиционный корпус в Египет и атаковал английские войска. Дуче манили лакомый кусок «жизненного пространства» и надежды на легкую победу над недоукомплектованной «нильской группировкой» британского главнокомандующего, генерала Уэйвелла. По замыслу дуче активность на африканском фронте должна была стать важным вкладом Италии в геополитическую стратегию стран «Оси» и сковать значительные силы союзников в Африке. Итальянский маршал Грациани, триумфатор Абиссинии,[7] возражал против несвоевременного начала боевых действий, но был вынужден подчиниться приказу диктатора и 5 августа во главе 250-тысячной армии пересек границу Киренаики[8] и Египта между Бардией и Эс-Саллумом. С самого начала операция выглядела безнадежной, а конечная цель – дельта Нила – недостижимой. Но удача сопутствовала итальянцам, и они начали побеждать: через некоторое время совершенно неожиданно пал мощный укрепрайон на средиземноморском побережье, Сиди-Эль-Баррани, и наметившееся было противостояние дуче – Грациани закончилось, так и не успев начаться. Теперь уже никто не вспоминал, что в ответ на приказ Муссолини перейти границу и нанести удар по британской группировке в Египте ошеломленный генерал воскликнул:

– Но ведь это безумие! Англичане совсем не абиссинцы…

В излюбленной манере диктаторов всех времен и народов Муссолини воззвал к чести, порядочности и чувству солдатского долга:

– Грациани, ты солдат и принес присягу своему народу. Принимай армию, и вперед!

Несмотря на предстартовое волнение и неуверенность в своих силах, поход на Александрию обещал превратиться в «увеселительную прогулку». В самом начале наступления четвертьмиллионной итальянской группировке противостояли 30 000 англичан. Но Грациани знал все слабости, вверенной ему армии. Самым тяжелым вооружением его войск были легкие полевые пушки устаревшего образца, калибра 40 мм. Такие «хлопушки» пригодны для непосредственной поддержки пехоты, но не годятся для борьбы с тяжелой артиллерией противника или осадной войны.

Слабая моторизация войсковых соединений делала итальянскую армию весьма уязвимой в случае огневого контакта с диверсионно-разведывательными или танковыми частями неприятеля.

Абиссиния приучила итальянцев «нести бремя белого человека» с комфортом, поэтому они были не готовы к ожесточенному отпору. После захвата Сиди-Эль-Баррани итальянцы, к изумлению и облегчению англичан, не стали развивать успех, а начали возводить мощные фортификационные сооружения в районе средиземноморского побережья и неторопливо готовиться к будущей атаке дельты Нила.

Тем временем генерал Уэйвелл получил свежее хорошо обученное пополнение и…40 танков! Впервые в военной истории и вопреки мнению авторитетнейших военных специалистов в пустыне появились танковые части. Танки не подвели, и Уэйвелл с блеском использовал представившийся ему шанс: в декабре он нанес внезапный двойной удар – фронтально и со стороны пустыни – и приступом взял укрепления итальянцев. Обезумевшее стадо вьючных мулов, верблюдов и солдат бросилось в беспорядочное бегство. Моторизованные батальоны англичан легко догоняли отступающих в пешем строю итальянцев и десятками тысяч захватывали в плен. Уэйвелл не только изгнал итальянцев из Египта, но и на плечах отступающего врага захватил Бардию и считавшуюся неприступной крепость Тобрук, а затем пала и вся Киренаика. Одним яростным ударом опрокинув врага (это станет стилем операций в Африке, такими ударами предстоит по несколько раз обменяться немцам и британцам) у Эль-Мекили, английская армия совершила марш-бросок через пустыню и вышла к Бенгази, окончательно похоронив все надежды итальянцев. За два месяца ожесточенных боев 160 000 итальянцев попали в плен. Жалкие остатки армии Грациани бежали в Триполи. Колониальное господство Италии в этой части света рухнуло под ударами генерала Уэйвелла. В своем трехтомном труде «Африканская трилогия» английский фронтовой репортер Алан Мурхед, которого я буду цитировать на страницах моей книги как «главного свидетеля защиты и обвинения противной стороны», проанализировал причины поражения итальянцев в Северной Африке: