Елена Шишкина - Русский Нострадамус. Легендарные пророчества и предсказания Страница 6

Каким же предстал повзрослевший Тит перед сельчанами? В рукописи нигде нет описания его внешности, но встречается фраза «от девок ему проходу не было». Можно предположить, что стал он замечательным статным красавцем, но если бы это было так, почему же биограф не отметил его привлекательность? Скорее всего, внешность у него была заурядная, но ум и доброта, светящиеся в глазах, делали его необычайно обаятельным (что частенько важнее правильных черт лица).

А что же односельчане? Обрадовались ли его возвращению или остались недовольны этим? Судя по всему, они равнодушно отнеслись к его появлению. Не то чтобы не ждали, а просто в хлопотах и заботах о хлебе насущном со временем позабыли о маленьком странном пастушке. Во всяком случае, в рукописи так описано прибытие Тита на родину: «Дом его покосился, крыша прогнила. Целое лето он правил жилье. И никто ему не помогал». Дальше идет рассказ о деятельности Тита как знахаря и предсказателя: «Отворил он двери настежь и стал пользовать и богатых, и бедных. И скоро полюбили его и в деревне и окрест». Интересно, что не просто стали приходить лечиться, а «полюбили». Что это могло значить? Опять приходится вернуться к экономическому положению деревни середины XVII века. Задушенная податями община вряд ли «полюбила» бы знахаря, если бы он просто занимался врачебной деятельностью. Ведь «миру» от этого проку было мало. Поэтому можно предположить, что Тит каким-то образом участвовал в уплате налогов, то есть с пациентов из других деревень брал деньги, которые отдавал общинному старосте. А может быть, оказал услугу какому-нибудь знатному лицу, за что вся деревня получила льготы (это было вполне в духе того времени). Прямо в рукописи ни о том, ни о другом не говорится, но есть две интересные фразы, подтверждающие оба предположения: «Помогал им (односельчанам) как мог. И серебром, и добрым советом». Откуда он мог взять деньги, если не от пациентов? Вторая же запись гласит следующее: «Боярин Агарков привез сына, страдающего падучей (эпилепсией). Год жил малец в Титовой избе и излечился». Известно, что семья Агарковых была большим, богатым и сильным кланом. На царской службе никто из них не состоял, но есть старинные записи, что этот род не раз выкупал у царских слуг свою ближнюю и дальнюю родню или просто помогал знакомым, попавшим в опалу. Наверное, их влияние было обусловлено «крепкой казной», и, естественно, сребролюбивые чиновники того времени с Агарковыми считались и могли оказывать им самые странные услуги, например освободить на год-два от подати какую-нибудь деревню.

Сегодня мы в полной мере можем представить себе, какие заболевания и какими средствами лечил Тит Нилов. Наука старого знахаря явно пошла ему на пользу. Это видно из рукописи, где описанные рецепты составлены в основном из трав и кореньев: «Когда испарина (пот) при жарком теле (простуде), пить сок ягод красной смородины, разбавленный кипятком. Когда вода из носу (насморк), намять свеклы, чтобы было много соку; мед развести в теплой воде, смешать с соком и пить. В нос же лить (капать) теплый отвар шалфея. От кашля: мед развести в теплой воде, смешать с соком клюквы и пить; редьку ночь настоять в меду, чтобы дала сок. Сок тот сцедить и пить понемногу, пока кашель не пройдет. От болей в груди и горле (при бронхите): листья подорожника намять, смешать с медом и, закупорив, оставить на ночь на печи, пить утром, днем и вечером. От жара (высокой температуры): пить сок клюквы, разбавленный кипятком. От грудной жабы (стенокардии): траву болотного багульника заварить крутым кипятком и пить или сок листьев подорожника смешать с жидким медом и пить каждые три часа. От чахотки (туберкулеза): настоять сосновые шишечки на меду, пить с кипятком; лопух и траву цветущего клевера заварить крутым кипятком, пить помногу (по стакану) четыре раза в день. От боли сердца: траву пустырника настоять за ночь в кипятке, пить три-четыре раза в день по полной чарке (приблизительно по полстакана); пустырник и крапиву заварить кипятком, дать остыть и пить три раза в день. От болей в животе с изжогой (по-видимому, от гастрита): пить настой березового гриба (чаги), настоянного в родниковой воде. От ожога горла: яичный белок взболтать, долить водой и полоскать горло в течение дня» и т. д. Следует заметить, что нынешние врачи, гомеопаты и фитотерапевты (по старым понятиям, травники), рекомендуют практически те же самые рецепты. И кто знает, может быть, кому-нибудь из составителей современных сборников лекарственных растений довелось прочесть и попавшую ко мне рукопись.

Заслужив «любовь» односельчан, Тит не возгордился и не воспользовался их доверием. «Был он скромен и приятен с людьми», — пишет его биограф. Что это значит? Только то, что он честно исполнял свой долг, не требуя никаких привилегий. В рассказе о нем есть такая запись: «И быть бы богатым Титушке, и снискать бы себе почести и славу, кабы не человеколюбие его да не жалость к сирым и убогим. Никому он не отказал, ни правому, ни виновному. Говорил, что мор (болезнь) равно всех косит, не отделяя хорошего человека от дурного». Откуда же у него эти великодушие и милосердие? Можно подумать, что он дал клятву Гиппократа. Неужели старый знахарь научил его подобному отношению к людям? Вряд ли. Скорее всего, это была наука жрицы Велеса, чтившей заветы божества, которому она служила. Мы часто ошибочно полагаем, что древние боги славян были безжалостными и требовали кровавых жертв (даже человеческих). Это мнение бытует потому, что, изучая историю других народов (например, Древнего Египта, Вавилона и др.), мы не обращаем внимание на собственное прошлое. Поэтому, имея представление о чужеродном язычестве как о безжалостном, кровавом времени, думаем, что и боги наших предков были так же жестоки.

На самом деле в пантеоне богов древних славян было всего несколько божеств, которых боялись и русичи, и иноземцы. На самом-то деле их основной функцией было наказание за преступления — изгнание из «рода», «несение повинности», то есть искупление вины. Один Чернобог требовал крови, да и то только во времена «лихих годин» (войн, природных катаклизмов или моровой язвы). Но ему в жертву приносили в основном животных, в крайнем случае людей, но только из славянских родов и только по жребию (никогда рабов или пленных, поскольку считалось, что за чужой счет счастью не быть). Вот таким «жестоким» было славянское язычество. Надо отдать должное нашим предкам — их вера была крайне лояльной и милосердной. Вот что пишет известный исследователь славянской культуры, этнограф и историк И. Е. Забелин: «В детском лепете языческого мышления постоянно и неизменно слышится тот же вещий голос: я хочу все знать, все видеть, везде существовать. Ведь среди удивительных божеств, которым поклонялись и перед которыми преклонялись наши предки, нет отталкивающих, уродливых, омерзительных. Есть злые, страшные, странные, непонятные, — но куда больше прекрасных, загадочных, добрых, умных». А автор книги «Древняя религия славян» (начало XIX века) Г. А. Глинка замечал: «Славянская вера из многих языческих есть чистейшая. Ибо их боги суть естественные действия, благотворением своим имеющие на человека влияние и служащие к страху и казни беззакония...» Действительно, древние боги выполняли скорее функцию родителей наших предков, нежели были высшими, господствующими над людьми существами. (Недаром же в старину русичи называли себя сварожичами, то есть внуками бога Сварога.) Именно поэтому волхва и должна была прежде всего научить своего ученика «по-родительски» относиться ко всем людям, а это означало — любить их и заботиться о них. Чем, по свидетельству безымянного биографа, Тит и занимался. В рукописи сказано, что он не ограничивал свою деятельность только лечением людей. Например, есть запись о том, как однажды он оказался свидетелем перебранки между супругами. Рассерженная чем-то жена в сердцах крикнула мужу: «Чтоб тебе пусто было!» Тит остановил ее проклятия, рассказав сказку о девице, пожелавшей жениху, чтобы того унесло буйным ветром, а ветры услыхали ее слова и унесли парня в тридевятое царство (царство мертвых), и пришлось потом девице «десять железных сапог износить, двадцать железных просвирок сглодать», чтобы выручить жениха. «Злое слово в худое дело обернется», — записал биограф слова Тита. Удивительное замечание для крестьянина середины XVII века! Откуда он мог знать, что слово материально? Ведь только в начале 60-х годов XX века японские ученые доказали, что слово является сгустком энергии и чем сильнее чувство (энергия), вложенное в него, тем скорее оно «сработает», то есть произойдет то, что человек пожелал вслух. Поистине, все новое — это хорошо забытое старое!