Станислав Поплавский - Товарищи в борьбе Страница 6

Много внимания комкор посвятил в своем выступлении задачам, стоящим перед Красной Армией. Напомнил о дисциплине, единоначалии, о постоянной готовности к защите Советской республики.

Когда он закончил, прогремело солдатское "ура".

- Старшина, качать комкора! - крикнул кто-то из курсантов.

Тут я должен выдать один свой секрет. Прослышав о возможном приезде в дивизию Фабрициуса, я написал на его имя рапорт с просьбой направить меня в военную школу и искал только случая, чтобы вручить его. Предложение курсанта вполне отвечало моим намерениям, и, хотя комкор был человеком довольно грузным, мы легко подбросили его несколько раз под гром аплодисментов. Пока Фабрициус поправлял гимнастерку, на которой сверкали четыре ордена Красного Знамени, я сумел вручить ему рапорт.

После митинга я повел курсантов в кино. Мы слыли в дивизии лучшими песенниками, теперь же, видимо, под влиянием всего только что пережитого пели особенно голосисто. И тут я заметил идущих навстречу Фабрициуса и Квятека.

- Замечательно поете, молодцы! - похвалил нас комкор, затем, обращаясь ко мне, спросил:

- Это вы вручили мне рапорт?

- Так точно, товарищ комкор!

- Хорошо, - окинул он меня внимательным, цепким взглядом. - Можете идти!

Вечером меня вызвали в штаб и объявили, что по распоряжению командира корпуса меня направляют в военную школу червонных старшин имени ВУЦИК.

Это была единственная моя встреча с Яном Фабрициусом. 24 августа 1929 года он погиб в авиационной катастрофе близ Сочи. Что касается Казимира Квятека, то после окончания училища в Харькове я снова встречался с ним, командуя взводом в полковой школе 137-го полка 46-й дивизии. Квятек же командовал корпусом, в состав которого входила эта дивизия.

- А ты все еще выглядишь как юноша, - заметил командир корпуса, когда я ему представился. И, отведя меня в сторону, попросил рассказать о себе. Я рассказал о взводе, его людях. Не утаил и о важном событии в личной жизни: я встретил и полюбил девушку по имени Майя, которая и стала моим верным другом, товарищем, женой.

Майя была дочерью поляка-агронома. Всегда уравновешенная и деловая, она умела подбодрить меня в самые трудные минуты жизни, часто сдерживая мою врожденную порывистость.

Последняя наша встреча с Квятеком произошла на очередной сессии ВУЦИК, где я, в то время командир роты военной школы червонных старшин имени ВУЦИК, имел честь приветствовать членов ВУЦИК и правительство Украинской советской республики от имени войск округа. Заседание проходило в театре имени Т. Г. Шевченко. Я ввел свою курсантскую роту в зал, а потом с трибуны произнес приветствие. (Можно представить, как я волновался!)

Квятек, член ВУЦИК, находился в зале. В перерыве он вышел из театра, чтобы посмотреть, как промаршируют по площади курсанты. Я подал команду "На плечо!", курсанты четко выполнили ее.

- Хорошая у тебя рота, - похвалил он, подавая мне руку на прощание.

Спустя много лет мне удалось ближе познакомиться с его необыкновенно яркой биографией. В личном деле, которое я просматривал, была масса интереснейших документов и сведений. Привожу некоторые из них.

В конце 1904 года, сообщал в автобиографии Квятек, он начал работать на заводе "Лябор" в Варшаве. Регулярно посещал собрания, интересовался запрещенной литературой. В июне 1906 года был арестован: его выдал царской охранке известный варшавский провокатор Менковский, который был с ним в тайной "боевой организации". Варшавский окружной военный суд приговорил Квятека к двадцати годам каторжных работ. Закованный в кандалы, он побывал почти во всех тюрьмах царской России, в том числе в московских "Бутырках", в сибирском Александровском централе, в Нерчинске, близ акатуйской каторги, где в свое время томились декабристы и польские повстанцы, а затем осужденные в 1905 году моряки - участники восстания на учебном судне "Прут".

Карцеры, одиночки, издевательства, голодовки, неудавшаяся из-за физического истощения попытка сбежать из Александровского централа... Наконец созревает твердое решение: использовать время пребывания в тюрьмах для самообразования.

В группе политкаторжан, задавшихся такой же целью, Квятек изучал польскую и русскую грамматику, географию, историю, математику, политэкономию. Вместе с ним занимались и более опытные в политике люди, благодаря которым он лучше начал разбираться в марксистско-ленинском учении, в программах политических партий. Именно тогда он стал сторонником большевиков...

В феврале 1917 года, после почти одиннадцатилетней каторги, Квятеку принес свободу революционный пролетариат России.

В графе анкеты "партийная принадлежность" Квятек записал: "Член РКП с июля 1917 года..." На вопрос, какое участие принимал в Октябрьском перевороте и на каком участке, следовал ответ: "Принимал активное участие в революции в качестве бойца семеновского отряда в боях за Нижний Новгород, Круты и Киев".

Ко всему этому следует лишь добавить, что свою службу в Красной Армии Казимир Квятек начинал в прославленном 1-м Богунском полку, в котором последовательно занимал должности командира взвода, роты, батальона, заместителя командира полка. Память об этом ярком и мужественном человеке я пронес в сердце через всю свою жизнь.

А теперь хотелось бы рассказать о встречах с еще одним замечательным человеком, героем гражданской войны.

...Осенью 1919 года через наше Хейлово проходили на Коростень красноармейские полки. Уже смеркалось, когда среди бесконечной вереницы подвод появился старомодный открытый экипаж. В нем сидел молодой командир, высокий, черноволосый, в кожаной куртке с деревянной кобурой маузера на ремне.

- Якир, - послышалось в толпе.

Якир помахал нам рукой, и экипаж исчез в облаке пыли. Я бы, наверное, забыл об этой встрече, если бы не повстречался потом еще трижды с прославленным полководцем...

Мысленно снова возвращаюсь в Черкассы, где служил в 295-м стрелковом полку. У меня был отчетливый почерк, и я часто замещал писаря. Потом о моих канцелярских способностях узнал заведующий оружием полка Янковский, и меня сделали заведующим оружейного склада.

Мы располагались в старых казармах на окраине Черкасс. За железной дорогой находился военный лагерь, в котором через несколько дней должны были состояться сборы запасников. Для них готовили оружие, я принимал винтовки и патроны. С каждой винтовки надо было удалить фабричную смазку, потом поставить ее в пирамиду, прикрепить бирку с фамилией запасника. Эта работа отнимала уйму времени, и я не покидал склада до глубокой ночи. Наконец все было готово.

И тут на склад забежал Янковский.

- Ну держись, Поплавский! - предупредил он. - Завтра приезжает командир корпуса Якир! Как у тебя? Порядок?