Норман Дональдсон - Как они умерли Страница 6

(1915-1982)

Шведская актриса, получившая премию «Оскар», учрежденную Академией киноискусств, за роль в фильме «Газовый свет» (1944). Много лет ее не приглашали сниматься в Голливуд, так сложилось после того, как она бросила своего мужа Питера Линдстрома и дочь Пиа и поселилась в Риме с итальянским режиссером Роберто Росселлини. Появление на свет их сына в феврале 1950 года стало излюбленной темой журналистов всех газет мира. Позднее Бергман и Росселлини поженились, у них родились девочки-двойняшки, а в 1958 году супруги развелись, и Бергман вышла замуж за Ларса Шмидта, шведского театрального продюсера. Второй «Оскар» Бергман (за «Анастасию» в 1956 году) возвратил ее имя в Соединенные Штаты; третий она получила за роль второго плана, блестяще сыгранную в фильме «Убийство в Восточном экспрессе» (1974).

В ноябре 1973 года в лондонском «Вест-Энде» актриса играла в возобновленной постановке пьесы Сомерсета Моэма «Вечная жена». Месяц спустя после премьеры Бергман лежала в постели в своей квартире на Маунт-стрит, листая журнал, и вдруг наткнулась на статью о раке груди. Проведя самоисследование, она нащупала пальцами маленький комок под левой грудью. Ее уговорили сходить к врачу, но несмотря на его требования, Бергман в течение шести месяцев отвергала необходимость операции, — пока пьеса шла на сцене, пока не была закончена работа над «Восточным экспрессом» и пока она не совершила краткосрочные поездки в Нью-Йорк и Европу. Наконец 11 июня 1974 года она легла на обследование в лондонскую клинику; опухоль оказалась злокачественной, и грудь удалили.

Последней ролью Ингрид Бергман была роль в «Осенней сонате» Ингмара Бергмана, где она сыграла страдающую мать Лива Ульмана. Отношения между Ингрид и Ингмаром в течение 40 дней съемок были натянуты и полны взаимных претензий. «Первые дни были ужасны, — вспоминает режиссер. — Она еле удерживалась в рамках приличий, а подчас срывалась и переходила все границы дозволенного. Я должен был подавлять ее. Мы все время боролись...» Режим «перестрелок» прервался на три недели, когда Ингрид вернулась в Лондон для следующей операции: ей необходимо было удалить опухоль размером с яйцо под мышкой, которая образовалась из-за увеличения лимфатических желез. В это время Шмидт все еще оставался мужем актрисы, но жили они раздельно, и Ингрид обратилась за поддержкой к своему новому другу, англичанину Гриффиту Джеймсу. Ежедневные радиационные облучения не прекращались и во время ее работы над ролью в восстановленной пьесе Н. К. Хантера «Воды луны» в театре «Хаймаркет». В конце сезона Бергман стала испытывать боль в неоперированной груди; там тоже образовалась злокачественная опухоль, и в клинике «Харли-стрит» грудь удалили. После операции большую часть времени актриса проводила в приобретенном ею доме в Челси, на берегу Темзы, в юго-западной части Лондона. Но в 1980 году Бергман отправилась в поездку по Европе и Соединенным Штатам, чтобы прорекламировать свою автобиографическую книгу «Моя история», а в конце года ей предложили роль израильского премьера Голды Мейер в телепостановке. Съемки в Израиле состоялись осенью следующего года, Ингрид тяжело переносила жаркий октябрь; кроме того, удаление лимфатических желез при повторной мастэктомии привело к хронической опухоли правой руки. В ночь накануне съемок основной сцены пришлось привязать руку к голове, чтобы иметь здоровый вид на следующее утро.

Вернувшись в Лондон, массажистка Маргарет Джонсон, сопровождавшая актрису в Тель-Авив, осталась дома в качестве сиделки. Бергман провела в общей сложности пять недель в госпитале Св. Томаса, проходя курс лечения химиотерапией.

В июне 1982 года она все же прилетела в Нью-Йорк на день рождения своих близняшек — Изабеллы и Изотты, и для визита к Пиа. Бергман многое предстояло сделать, но, возвратившись в Лондон, она отправилась повидать Ларса Шмидта, который жил в деревне Фьялбака на крошечном островке Данхолмен в восьми милях к северу от побережья Швеции у Гётеборга. Они были разведены, но оставались друзьями. В спальне Шмидта все оставалось по-прежнему и сохранились многие вещи Ингрид. В этом доме она чудесно провела время и получила возможность попрощаться со своими друзьями из родного Стокгольма. «Я не боюсь смерти, — сказала Бергман, улетая в Англию 23 августа. — Я прожила интересную жизнь и вполне довольна ею».

День своего шестидесятисемилетия, воскресенье 29 августа 1985 года, Ингрид Бергман встречала, лежа в кровати. У постели собрались ее двоюродная сестра Бритт Бергман, Ларе Шмидт, Гриф Джеймс и Маргарет Джонсон, чтобы поднять тост за ее здоровье. Гости быстро разошлись.

На следующий день утром, выходя из ванной, Ингрид почувствовала ужасную боль в спине — рак разрушил ее позвоночник. Она была уже в полубессознательном состоянии. Одно легкое уже не действовало, а другое тоже отказывало.

В половине четвертого утра 30 августа Ингрид скончалась. Это обнаружила ее кузина Бритт. Войдя в комнату сестры, Бритт увидела уже бездыханное тело Ингрид и на губах у нее запекшиеся капельки крови.

Тысяча двести человек пришли на церемонию похорон в церкви Св. Мартина на Трафальгарской площади. Скрипка, игравшая мелодию «Пока проходит время», оживляла в памяти роль Бергман в фильме «Касабланка» (1943).

В июне 1983 года Изотта Росселлини и Лapc Шмидт отплыли на лодке от Данхолмена и высыпали пепел в воды пролива Скагеррак.

См. Лоуренс Лимер (1986).

(1888-1989)

Уроженец России, американский сочинитель, написал слова и музыку почти ста пятидесяти песен, двадцать пять из которых лидировали в хит-парадах. Одна из них — «Боже, благослови Америку» (посвященная американским бой-скаутам), неофициально стала государственным гимном; другая — «Белое Рождество» — самая популярная песня всех времен (к середине 60-х годов было продано 40 миллионов пластинок с ее записью).

Берлин последний раз побывал в театре в 1970 году на лучшем спектакле сезона, поставленном по пьесе «Сыщик», со своей второй женой Эллин. С годами он становился очень мнительным. К восьмидесяти годам мнительность Берлина стала принимать угрожающие размеры. Всегда опасавшийся за свою репутацию, он дошел до оскорблений по телефону своих предполагаемых недоброжелателей. Например, он позвонил шестидесятичетырехлетнему музыковеду Джеймсу Т. Махеру, соавтору «Американской популярной песни», по случаю своему статьи на восьми страницах, посвященной его творчеству и содержащей весьма хвалебные отзывы. Начав со слов: «Какого черта, вы, ублюдки, о себе возомнили?» — восьмидесятилетний Берлин кончил потоком истеричной площадной ругани, оставив в результате несчастного Махера бледным и трясущимся.