Евгений Додолев - Влад Лиsтьев. Поле чудес в стране дураков Страница 60

Серафима же Чеботарь была, как говорят, «негром»: она писала за Вульфа его многочисленные опусы. Читал интервью с ней. Публикую фрагмент.

VI.V. Интервью Серафимы Чеботарь

«По семейной легенде, наша первая встреча произошла, когда мне было года три с половиной. Это было на мхатовском спектакле „Синяя птица“, куда меня повели родители. Сам спектакль я смутно помню, а вот Виталия Яковлевича Вульфа — нет, хотя он точно там был. А вообще мне кажется, он всегда присутствовал в моей жизни, все-таки дружил с отцом, они вместе работали.

Каким он был? Очень активным, полным энергии. Всегда в курсе всего, что происходит в культурной жизни Москвы, Петербурга, других российских городов. Он посещал все театральные премьеры. С детства обожал балет и мне тоже старался привить эту любовь — маленькой, под бдительным присмотром Виталия Яковлевича, „Лебединое озеро“ я смотрела 8 раз! Заядлой балетоманкой я не стала, но к театру он меня приучил.

Знал он очень много. Помню, мы несколько лет подряд вместе с моими родителями путешествовали по Центральной России, объездили много городов. Когда заходили в музеи, он начинал рассказывать — и говорил так, что даже экскурсоводы заслушивались.

Ругаться умел! Помню, в одной газете была статья, где написали о жене Пушкина — мол, в наши дни Наталью Николаевну красавицей бы не сочли. А Виталий Яковлевич всю жизнь относился к Натали с большой симпатией. Он тогда так возмущался, что у него руки тряслись.

Как они посмели оскорбить Наталью Николаевну?! При женщинах он всегда держал себя в руках, но тогда у него просто вырвалась пара крепких слов. А вот при мужчинах мог поругаться и посильнее.

Например, Валентин Гафт, по словам Виталия Яковлевича, обиделся на передачу о нем. Что-то Гафту не понравилось, не знаю, что конкретно. То же было с Татьяной Дорониной — как рассказывал Виталий Яковлевич, ей не понравилась одна фраза в программе. Он всегда говорил, что делал эти передачи с искренней любовью к своим героям. Он всегда так работал: если не мог полюбить героя — просто не снимал передачу.

Многие годы он дружил с Галиной Волчек — потом в силу возраста общение стало реже. Одним из ближайших друзей, конечно, был Олег Ефремов. Была история, когда у Виталия Яковлевича умерла мама, они всю жизнь были очень близки. Ее не стало перед самым Новым годом. Виталий Яковлевич, как он сам не раз рассказывал, находился в совершенно невменяемом состоянии, на грани помешательства, никого не хотел видеть, в дом не пускал, к телефону не подходил. И тогда Ефремов залез к нему в квартиру на первый этаж через окно кухни. Провел в квартире всю ночь и вывел друга из ужасного состояния. Виталий Яковлевич и спустя годы помнил этот поступок, был очень благодарен Ефремову.

Я по его просьбе готовила материалы для книги, разбирала бумаги из стола. И с удивлением обнаружила любопытный документ — это была его анкета для выезда за границу. В юности, оказалось, он четыре года был женат. Женился в Баку, развелся в Москве. Супруга работала в медицинском институте. Забавно было читать такую фразу в документе: „причины развода месткому известньГ. В советское время местком должен был быть в курсе всего!

Насколько я знаю, жена Виталия Яковлевича эмигрировала. Жива ли она, я не в курсе. Виталий Яковлевич никогда при мне о ней не упоминал.

Он как-то брезгливо относился к теме однополой любви. Мой муж рассказывал, что как-то он ехал с Виталием Яковлевичем в машине и по радио была передача на эту тему. Вульф начал возмущаться. Муж ему говорит: „Да ладно, они люди, просто немного другие…“ На что Виталий Яковлевич с раздражением ответил: „Если бы они тебя окружали всю жизнь, как меня, я бы посмотрел, как ты разговаривал!“

Нравы в театральной среде, как известно, довольно свободны. Я думаю, просто ему нравилось жить одному, потому он и не женился. Образно говоря, он был женат на искусстве. А каким он был дома, в быту — это поэма. Готовить не умел и не собирался учиться. Убирать, стирать и гладить белье — вообще не его тема. Однажды с гордостью рассказывал, как пожарил себе яйцо. Подано было так, словно совершил подвиг. После того как умерла его мама (бытом занималась она), он нанял домработницу. В технике тоже не разбирался, хотя с молодости водил автомобиль. Но по любому поводу ехал в автосервис. Там ему вешали на уши километры лапши, что заменили это и еще то и надо заплатить такую-то сумму. Его банально разводили на деньги! Но он без слов доставал кошелек.

Вульф был совершенно непрактичным человеком, никогда не гнался за деньгами. Он много лет работал на телевидении и часто рассказывал, что после особенно удачного выпуска всему коллективу выдавали премию. „А вам-то дали премию, Виталий Яковлевич?“ — спрашивала я, уже заранее зная ответ. „Нет, а зачем мне давать? У меня хорошая зарплата“, — неизменно отвечал он.

Иногда его, как звезду телеэкрана, приглашали провести, например, корпоратив. Он говорил: „Да не поеду я, зачем мне такие деньги?“ Как-то отправился провести лекцию — по окончании выступления организаторы к нему подошли, поблагодарили и. попрощались. Он уехал. „Вам разве не обещали выплатить гонорар?“ — из любопытства поинтересовалась я. „Да, видимо, теперь и не заплатят, я же уехал“, — абсолютно спокойно ответил он.

Он никогда не выбивал себе деньги, разговоры о них считал ниже своего достоинства.

В газетах как-то написали, что у него роскошный особняк в Магистральном тупике, где-то в Подмосковье. Однажды они с моим отцом, оказавшись там по делам, пошли искать „дом Вульфа“. Естественно, не нашли. Обычная газетная утка. Также писали, будто у него есть какой-то уникальный портрет Мэрилин Монро. Тоже неправда. По крайней мере никто из близких о портрете не знает. Возможно, речь шла о фотографии Монро, которую ему привез кто-то из друзей, — это обыкновенное фото, просто не растиражированное. Его стоимость совсем невелика.

Еоворили, что иномарка у него была премиум-класса. А был обычный „Опель Корса“ с ручной коробкой передач.

В его завещании ни я, ни мои дети не упомянуты, — да и с какой стати? Я же не родственница. Из родни у Виталия Яковлевича был двоюродный брат в Еолландии, он умер давно, умер его сын, остались внуки. Есть родственники по матери — в Питере, в Подмосковье… Но досталось ли что-то им — мне это неизвестно».

PS. Считаю нужным заметить, что Серафима Чеботарь, знавшая Вульфа хорошо и давно, называет разговоры о гомосексуальной связи своего экс-соавтора с его другом Львовым-Анохиным «сплетнями». Я списывался с ней в Facebook’e. Ответил ей: