Борис Альтшулер - Он между нами жил... Воспомнинания о Сахарове (сборник под ред. Б.Л.Альтшуллера) Страница 60

Б.В.Комберг

Заставил себя слушать

Впервые я увидел Андрея Дмитриевича Сахарова в середине 60-х гг. в ИПМ на Миусской, куда он иногда заглядывал. В матерчатом плаще, в галошах, он вежливо осведомлялся у сотрудников отдела, когда придет Яков Борисович, и оставался ждать Зельдовича в коридоре. Узнав по описанию "особых примет", кто его спрашивал, Яков Борисович выскакивал искать Андрея Дмитриевича и выговаривал нам, почему мы не предложили Сахарову подождать в комнате. Но по нашим лицам Яков Борисович, по-видимому, догадывался, что далеко не все знали, кто такой Андрей Дмитриевич Сахаров. Короткое разъяснение на этот счет было дано незамедлительно. Иногда А.Д.С., как называли его сослуживцы, просил Якова Борисовича собрать отдел и выслушать его сообщение. Помню, как в небольшой комнате на 4 м этаже в новом корпусе ИПМ на Миуссах Андрей Дмитриевич рассказывал свою работу о многолистной Вселенной, поясняя на склеенной из листов школьной тетради «гармошке» топологию модели. Через некоторое время Зельдович «заскучал», поднялся и встал за своим креслом. Сахаров понял намек, быстро закончил сообщение и вопросительно посмотрел на Якова Борисовича. "Андрей Дмитриевич, Вы закончили?" — спросил Яков Борисович. Получив утвердительный ответ, Зельдович предложил сесть А.Д.С. в свое кресло и обратился к нам с вопросом: "У вас нет поблизости ненужной газеты?" Я было подумал, что Яков Борисович попросит сейчас еще и ножницы и сам вырежет из газеты другой вариант многолистного мира. Однако произошло другое- Зельдович постелил газету возле ног удивленного Сахарова, встал на колени и, протянув руки к А.Д.С., произнес: "Андрей Дмитриевич! Ну, бросьте Вы заниматься этой ерундой. Ведь есть очень важные в космологии проблемы, которые кроме Вас никто не сможет решить. Ну, займитесь, хотя бы, квантовой гравитацией". Эта шуточная сценка, разыгранная Зельдовичем перед неполным десятком сотрудников своего отдела в ИПМ, на мой взгляд, очень хорошо отражает то уважение, которое питал Яков Борисович к способностям Сахарова, как физика. Он говорил: "Сахаров — это что-то особое". Зельдович часто ссылался на его работы и говорил о его идеях на семинарах. Это продолжалось и в те годы, когда упоминание о Сахарове не поощрялось. Ссылки на его pаботы стали исчезать даже из научных жуpналов. Попытка Я.Б.Зельдовича и Л.П.Грищука напечатать в ИКИ препринт со ссылкой на Сахарова была пресечена бдительными сотрудниками ОНТИ. Пришлось ссылаться на работу другого автора, где уже была дана «злополучная» ссылка на А.Д.С. В сборнике, посвященном 150-летию ГАИШ, Л.Грищуку в статье «Космология» удалось оставить ссылку на Сахарова. Правда, затем его вызвал представитель КГБ в МГУ (Павел Иванович) и обвинил в сотрудничестве с западными спецслужбами. (Интересно, что после высылки Сахарова в Горький этот Павел Иванович был переведен по линии своего ведомства в ФИАН. Наверное, как крупный специалист по работам Андрея Дмитриевича.) Интеpесно также было бы установить по документам, веpны ли слухи о заседании Президиума АН, на котором якобы обсуждался вопрос о возможном исключении А.Д.С. из членов Академии наук, когда на вопрос о прецедентах П.Л.Капица напомнил, что "был аналогичный случай в нацистской Германии с Альбертом Эйнштейном". Говоpят, что после такой аналогии вопрос с повестки дня был снят. А.Сахаров остался академиком, получал академическую ставку как старший научный сотрудник, командированный в Горький.

Яков Борисович не подписал ни одного письма против Сахарова, спасаясь на даче от назойливых домогательств руководящих товарищей. Больше того, он посоветовал своему ближайшему сотруднику Игорю Новикову предложить Сахарову быть официальным оппонентом на защите его докторской в ГАИШе, что и совершилось в декабре 1971 г. И в то же время отношение Зельдовича к правозащитной и политической деятельности Андрея Дмитриевича было неоднозначным. Как-то я прямо спросил его об этом и получил ответ, что каждый должен заниматься своим делом, что Сахаров напрасно тратит свое время на дела, не связанные с физикой. Я знаю, что впоследствии у Андрея Дмитриевича и Якова Борисовича были на этот счет не всегда приятные личные разговоры. Но я могу засвидетельствовать, что Яков Борисович относился к Сахарову в высшей степени уважительно, и был искpенне pад возвpащению его из ссылки в декабpе 1986 г. Рассказывают, что при личной встрече в это время Зельдович сказал Сахарову: "Ты, Андрей, — гений, но я — не Сальери [43]".

Многие помнят эпизод, который произошел в Хаммеровском центре на Международном конгрессе, посвященном 30-летию со дня запуска первого ИСЗ. На одном из секционных заседаний, где присутствовало много иностранцев, Зельдович попросил Л.Грищука задать ему после доклада вопрос: "Яков Борисович, почему Вы на пленарном заседании сидели со звездами Героя, а сюда пришли уже без них?" На недоуменный вопрос Л.Грищука: "А зачем задавать такой вопрос?" — Яков Борисович, не вдаваясь в подробности, ответил: "Я приготовил шутку". Вопрос был задан, а ответ Якова Борисовича прозвучал приблизительно так: "Я не надел своих наград по той причине, что тут присутствует человек, который больше меня их достоин, но который носить их пока не может". В такой зашифрованной форме Зельдович выразил свой протест против лишения Сахарова заслуженных им наград.

Я знаю, что и Андрей Дмитриевич уважительно относился к Якову Борисовичу. Это прозвучало и в его речи на похоронах Зельдовича, где он, в частности, сказал: "За 40 лет между нами были разные периоды — это все пена в потоке жизни. Когда-то в телефонном разговоре он мне сказал слова, которые произносят раз в жизни. И я хочу сказать здесь о своей любви к нему, и как нам его будет недоставать [44]".

Надо сказать, что я не знал человека, который, хоть немного зная Андрея Дмитриевича, не попадал бы под обаяние его личности. Меня всегда восхищало, с каким почтением говорят о нем его коллеги по п/я и по ФИАНу. Я вспоминаю эпизод, произошедший еще в ИПМ, когда один из сотрудников нашего отдела позволил по адресу А.Д.С. не совсем продуманное выражение. Находившийся здесь же в командировке Миша Подурец, знавший Сахарова по оборонной работе с 1956 г., взял его в буквальном смысле слова за грудки и потребовал выбирать выражения. А потом со словами: "Зажрались вы тут в метрополии", — вышел, хлопнув дверью. И я видел, с каким скорбным выражением на лицах 18 декабря этого года в Колонном зале ФИАНа прощались с Сахаровым его поседевшие соратники по той давней его работе: Миша Подурец и Витя Пинаев, которые, наверное, не без основания считали, что мы здесь в Москве не смогли уберечь Андрея Дмитриевича…