Неизвестная жизнь ученых - Анатолий Сергеевич Бернацкий Страница 61

А пристрастился Дмитрий Иванович к изготовлению этого дорожного аксессуара еще в пору своей молодости, когда в Симферополе из-за войны была закрыта гимназия. Вот Менделеев и стал делать чемоданы. И этим занятием он настолько увлекся, что оно переросло в хобби. Вот так Дмитрий Иванович и стал специалистом по изготовлению дорожных сумок. И когда в 1895 году ученый потерял зрение, он продолжал делать чемоданы на ощупь.

Хобби нобелевского лауреата

В начале 1930-х годов, когда Петр Капица был уже известным ученым, но, правда, еще не лауреатом Нобелевской премии, популярный в Англии справочник «Кто есть кто» за 1933 год информировал: «Капица Петр, член Королевского общества с 1929 года, профессор, директор Мондовской лаборатории…» После сообщения подробных биографических сведений об ученом и перечисления основных научных трудов в справочнике также была отмечена следующая деталь: «Отдых: шахматы». И действительно, в тот период Петр Леонидович в шахматах достиг значительных высот. Он стал даже чемпионом Кембриджа. А его соперниками были опытные британские мастера.

А об одном шахматном поединке с П.Л. Капицей поведал известный математик, член-корреспондент АН СССР А.А. Марков: «В начале 20-х годов в Ленинграде на квартире у Петра Ивановича Лукирского, большого любителя шахмат, проводились шахматные вечера, а однажды был организован даже турнир, в котором участвовали молодые физики Ленинграда, среди которых был и Петр Капица. Помню течение нашей партии. Играя белыми, я допустил неточность в дебюте и потерял инициативу. Затем сопротивлялся отчаянно, но все же вынужден был в конце концов признать свое поражение. Окончательные итоги турнира мне не запомнились, но сосредоточенность Петра Леонидовича и методичность его игры произвели тогда впечатление».

Вспоминал о шахматных баталиях с П.Л. Капицей в конце 1940-х годов и вице-президент Академии художеств СССР, доктор искусствоведения Владимир Семенович Кеменов: «По вечерам мы часто играли с Петром Леонидовичем в шахматы на его даче, что на Николиной Горе. Баталии начинались вечером, часов в девять, и продолжались допоздна. Я как-то спросил Петра Леонидовича, не влияют ли отрицательным образом шахматы на сон? Петр Леонидович ответил: «Наоборот. Игра в шахматы как бы прочищает мозги от всех мыслей, накопившихся за день».

Чтобы разобраться в тонкостях шахматной игры, выдающийся ученый завязывал дружбу с известными шахматистами. В частности, с экс-чемпионом мира по шахматам гроссмейстером В.В. Смысловым, который в своих воспоминаниях о Петре Леонидовиче писал как «о человеке очень разносторонних интересов. В день 80-летия Петра Леонидовича я отметил, что когда он иной раз найдет время, чтобы сыграть в шахматы, у меня появляется интересный партнер.

Петр Леонидович отличается живостью мысли, а в шахматы играет просто самозабвенно. До позднего вечера обычно продолжаются наши поединки. Во время партии Петр Леонидович очень сосредоточен…

Стиль игры Петра Леонидовича очень активный. При первой возможности он стремится атаковать короля, предпочитает открытые дебюты, особенно гамбитные продолжения, и мне показалось нелишним преподнести ему в день рождения первый том «Энциклопедии шахматных дебютов», посвященный открытым началам.

Как оценить шахматную силу Петра Леонидовича? Пожалуй, сейчас он играет в силу первого разряда. Но его техника разыгрывания эндшпиля и понимание позиции позволяет высказать предположение, что в свое время он мог играть в силу мастера». Вот такие выводы о шахматной игре знаменитого физика сделал не менее знаменитый шахматист.

Экзотическая коллекция доктора Масаити

Японский врач-патологоанатом Фукуси Масаити (1878–1956) собрал единственную в мире коллекцию татуировок, которые были сняты с трупов. Восхищенный искусством японской татуировки, Масаити снимал татуированную кожу тел, пожертвованных ему родственниками покойников, и растягивал ее, помещая под стекло. Он порой даже платил людям за то, что они позволяли ему снять кожу после их смерти и сохранить татуировки.

В музее татуировок 105 экспонатов. Некоторые из них находятся под стеклом, а ряд – надеты на манекены, чтобы таким образом сохранить их форму. Порой врач снимал фрагменты отдельно, а затем их соединял.

А заинтересовался Фукуси татуировками еще в 1907 году, когда начал заниматься изучением родинок на коже человека. Во время этих исследований он познакомился со многими людьми с татуировками. Оказалось, что изучать перемещение пигмента родимых пятен намного проще, исследуя движение пигмента из татуированной кожи. Татуировки помогли ему и в изучении сифилиса, что вызвало еще больший интерес к этому искусству…

А когда доктор Фукуси начал работать в благотворительной Мемориальной больнице Мицуи, то там он увидел немало татуированных пациентов, поскольку татуировка была широко распространена среди бедных слоёв общества. Впоследствии, после непродолжительной стажировки в Германии, он вернулся в Японию и стал сотрудником Японского медицинского университета. Здесь он продолжил исследования пигментации кожи, в том числе и родинок. Он также изучал татуированную кожу и методы её консервации.

В конце концов, Фукуси Масаити разработал методику сохранения кожи с татуировкой и стал собирать образцы для исследований, размещая их под стеклом в специальных рамах. Масаити иногда оказывал финансовую помощь тем, кто соглашался взять деньги на оплату за завершение татуировок, при условии, что они завещают врачу в собственность кожу после смерти…

В 1927 и 1928 годах Масаити демонстрировал свою коллекцию за границей, а также использовал ее во время лекций о пигментации кожи. Кроме того, он показывал ее для распространения сведений о японском искусстве татуировки. Правда, в Америке один из чемоданов с татуированной кожей был похищен и не был найден, хотя за него было обещано солидное вознаграждение.

В настоящее время коллекция татуировок Масаити хранится на медицинском факультете Университета Токио. Однако она закрыта для публики, хотя порой исследователям, в первую очередь врачам, разрешается поработать с ней.

Ферсман – ученый и коллекционер минералов

27 октября (8 ноября) 1883 в Петербурге родился в будущем знаменитый минералог Ферсман Александр Евгеньевич. Однако почти все детские и юношеские годы он провел на юге России, в Крыму, в селении, впоследствии названном Ферсманово, и в Одессе. Уже в пятилетнем возрасте мальчик научился читать, а в шесть лет стал «страстным минералогом».

Слоняясь по каменистым откосам, он, пользуясь молотком, «добывал» сверкающие кристаллики горного хрусталя. А забравшись в заброшенные каменоломни и пещеры, обнаруживал невероятно красивые камни. Например, как-то раз среди своих «сокровищ» он нашел прозрачный кристалл исландского шпата, сквозь который буквы в книге казались двойными. Да и другие экспонаты его собрания были не менее замечательными.

Страсть к коллекционированию камней продолжилась и тогда, когда Ферсман стал учащимся Одесской классической гимназии. Впоследствии Александр Евгеньевич признавался, что экскурсии в горах и по морскому побережью научили его «очень трудной и сложной