Кеннет Славенски - Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь Страница 61

Как бы ни ценил Холден Колфилд детскую невинность, он то и дело норовит попасть в сугубо взрослую ситуацию. Бары, проститутки, свидания на заднем сиденье автомобиля — все это его непреодолимо манит. Однако во взрослых ситуациях он теряется. Холден полностью обособился от окружающего мира, и поэтому единственный, к кому он может обратиться за помощью и советом, — это Алли. Но во взрослых ситуациях вечно юный теперь Алли ничем ему помочь не может. Так что потом Холдену сильнее всего на свете хочется из такой ситуации вырваться и больше никогда не пересекать пределов, за которыми не бывал Алли.

Отстаивая свою обособленность от взрослого мира, Холден демонстрирует презрение к нему и отказывается идти с ним на компромисс. Но его презрение направлено не только на взрослых — не меньшими притворщиками и лицемерами он считает и своих ровесников. Трения у него возникают вообще со всеми живущими — теми, кто, в отличие от его брата, продолжает проживать свою жизнь. О том, хорошо или плохо они это делают, Холден судит не со своей, а с его, Алли, точки зрения. Чтобы найти себе место среди живущих, Холдену необходимо пересмотреть свое отношение к ним.

За всем, что окружает, и всеми, кто окружает Холдена, тогда скрывается некий смысл. Так, дорогая частная школа и родительская квартира в фешенебельном районе Манхэттена символизируют мир притворства и иллюзий, а мрачный отель «Эдмонт» и скамейка в зале ожидания Центрального вокзала, на которой пришлось заночевать Холдену, представляют собой совсем другую реальность. Спартанская, пропахшая лекарством комната мистера Спенсера противопоставлена богатой квартире мистера Антолини, где, судя по расставленным повсюду тарелкам с орешками и бокалам, только что закончилась вечеринка с коктейлями. Спенсер встречает Холдена в распахнутом на груди купальном халате, однако именно за этим демонстративно нормальным фасадом Холден усматривает опасность. Контрастирующим антуражем разных сцен «Над пропастью во ржи» дополнительно подчеркиваются противоречивость фигуры Холдена и раздирающий его внутренний конфликт. Вот мы видим его пьяным в баре, а вот — на спортивной площадке у школы. Читателям самим предстоит понять, какой из антуражей для него более естествен.

Проститутка Санни оказывается моложе, чем рассчитывал Холден. Он предлагает ей просто посидеть поговорить, но ей это неинтересно. В конце концов Санни забирает причитающиеся ей деньги и уходит.

Морис и Санни стучатся в номер Холдена уже под утро. Они требуют с него еще пять долларов сверх договоренного. Холден отдавать их отказывается, поэтому Морис бьет его и они с Санни силой забирают деньги у него из бумажника.

Морис и Санни — самые испорченные и подлые из всех, кто попадается Холдену на пути. Они оба находятся во власти темной стороны своего существа, той, которую олицетворяет Тигр в одноименном стихотворении Уильяма Блейка. Морис не вызывает ничего, кроме отвращения, Санни же внушает жалость. Она испорчена, растлена — но не только и не столько Морисом, сколько той готовностью, с какой она подчинилась правилам, навязанным ей окружающим миром. Если бы Холден не стал сопротивляться и добровольно отдал злосчастные пять долларов, это было бы равнозначно принятию того, что в мире, в который он вот-вот вступит, тон задают ложь, мошенничество и безвкусица. С этого момента начинается его расставание с детством. В мире, ожидающем его впереди, он не видит ничего хорошего и потому начинает впадать в отчаяние.

Точка перехода из одного мира в другой обозначена фигурами двух монахинь. Они появляются почти точно в середине романа и подчеркнуто контрастируют с Морисом и Санни, с которыми Холдену пришлось иметь дело перед встречей с ними. Если обратиться к уже использованной нами аналогии, то монахини в «Над пропастью во ржи» — это Агнец из стихотворения Блейка.

Встреча с монахинями приободряет Холдена. После того как он жертвует им десять долларов, его драка с Морисом уже воспринимается чуть ли не как благородный поединок. Но что самое важное, монахини — первые взрослые, вызывающие у Холдена безусловное уважение. Их прямота, рассудительность и жертвенность их жизни доказали ему, что можно быть взрослым и не погрязнуть при этом в притворстве.

После расставания с монахинями внимание Холдена привлекает идущая по Бродвею пара с ребенком. Этот ребенок, мальчишка лет шести, шел не по тротуару, а вдоль бордюра по мостовой и напевал песенку на стихи Роберта Бернса «Если ты ловил кого-то вечером во ржи…». Жизни мальчишки угрожала опасность — совсем рядом с ним одна за другой пролетали машины. Родители беседовали между собой и не обращали на ребенка внимания. Глядя на эту сцену, Холден не встревожился, не рассердился на беспечных родителей мальчика. Вместо этого, говорит Холден, ему стало веселее, у него прошло плохое настроение. Это может означать, что наслаждение зрелищем невинности возобладало в нем над чувством долга, повелевающим ловить детей на краю пропасти. С другой стороны, не исключено, что Холден выдумал этот эпизод. Или, возможно, он и вовсе ему привиделся.

Дальше Холден покупает для сестренки Фиби пластинку под названием «Крошка Шерли Бинз» и встречается с Салли Хейс, подружкой, с которой у него было назначено свидание. Этам часть романа во многом напоминает рассказ «Небольшой бунт на Мэдисон-авеню» — так же как герои рассказа, Холден с Салли отправляются на спектакль, а потом ссорятся на катке и Радио-Сити. Оставшись в одиночестве, в скверном состоянии духа после ссоры, Холден смотрит в Радио-Сити рождественскую пантомиму, а потом встречается в баре с приятелем по предыдущей школе Карлом Льюсом. Льюс оказывается хвастливым пижоном, Холден ссорится и с ним, после чего напивается в одиночку и снова звонит Салли Хейс, предлагает прийти наряжать рождественскую елку.

На рассвете понедельника Холден, плохо соображая от выпитого, идет к «утиному» пруду в южной части Центрального парка. По пути он случайно разбивает пластинку, а осколки собирает в карман. Потом Холден в подробностях воображает себе собственные похороны и решает пойти повидать Фиби — «на случай, если я и вправду заболею и умру». Пробравшись в родительскую квартиру, он направляется прямиком в комнату Д. Б., где Фиби любит спать, когда брата нет дома. Как и в рассказе «Я сошел с ума», Холит сначала некоторое время любуется спящей Фиби, а потом ее будит. Он дарит сестре осколки купленной для нее пластики — это частый у Сэлинджера символ безвозвратности прошлого, — и между ними завязывается разговор, самый искренний в книге.

Фиби всего десять лет (столько же, сколько было Алли, когда он умер), но она быстро соображает, что Холдена исключили из школы. Когда Фиби просит его: «Назови хоть что-нибудь одно, что ты любишь», он называет Алли. Вслед за этим Холден рассказывает сестре о своей мечте — сторожить детей, играющих в поле спелой ржи и не подозревающих, что оно обрывается в пропасть.