Эдуард Хруцкий - Тени в переулке (сборник) Страница 61

В пятницу Пьетро встретился с Борисом и взял у него три большие сумки. Потом он на Патриарших прудах передал их атташе одной из африканских стран. Тем же вечером атташе сел на Белорусском вокзале в одиночное купе поезда Москва – Берлин.

В Смоленске, как обычно, по вагонам пошли сотрудники таможни. Вот и купе африканского дипломата. Все как обычно. Предъявлен диппаспорт. Но на этот раз таможенник поинтересовался:

– Вами задекларированы четыре места багажа. Они все принадлежат вам?

– Конечно, – спокойно ответил чернокожий дипломат. Он знал, что никто не имеет права осматривать его багаж.

– Откройте сумки, – попросил таможенник.

– Вы не имеете права. В купе вошли двое молодых людей в штатском.

– Мы из контрразведки. Мы просим вас предъявить нам ваш багаж добровольно. В противном случае мы будем вынуждены препроводить вас в здание таможни, вызвать представителя МИДа и советника вашего посольства.

– Я ожидал всего, – рассказывал один из участников задержания, – но только не этого. Парень заплакал навзрыд, как по умершей маме.

В трех огромных сумках оказалось восемьдесят семь икон.

В следующую пятницу в Смоленске был задержан сотрудник другого африканского посольства. Они рассказали все сразу. Сознались полностью. В их странах царила нищета. Зарплату они получали копеечную. Вот и приходилось им приторговывать единственным своим ценным товаром – дипломатической неприкосновенностью. За курьерские услуги они получали всего от двухсот до четырехсот долларов. Но и эти деньги считали подарком судьбы. Кстати, оба дипломата задержались в России – у их «великих» держав не было средств, чтобы оплатить их выдворение.

Но вернемся к нашим уголовникам. Конечно, их можно было брать. Но решили подождать: вдруг откроется резервный канал?

Борис и Виктор заметались. Еще бы, пропали две большие и ценные партии товара. Убытки огромные. И снова появляется Пьетро. Он договаривается с одной из греческих фирм, которых в Москве великое множество, и та соглашается вывезти иконы из России.

Все повторилось. На таможне фуру с иконами задержали. Пьетро взяли в казино «Каро», когда он собирался рискнуть за зеленым столом. Он понял все сразу и дал достаточно правдивые показания. Виктора взяли во дворе, когда он менял аккумулятор в своей машине. Бориса арестовали дома. Изъяли иконы, золотые и серебряные изделия – обычный набор при аресте «черных» антикваров.

Вот и закончилась история с «дипломатическим багажом».

Я смотрю на кафе с занавешенными окнами. Пустое и тихое. Скоро его откроют. Возможно, здесь опять начнут собираться «бойцы» подпольной антикварной торговли.

Может быть, они облюбуют другое место. И будут планировать новые маршруты в Берлин, Амстердам, Варшаву.

А пока кафе закрыто. Клиенты соберутся позже.

Бриллианты для диктатуры демократов

У меня был товарищ, веселый, никогда не унывающий радиожурналист Саша Бахметьев. Он много писал, его передачи регулярно появлялись в эфире, и образовались у него свои поклонники.

Никто и никогда не видел его грустным. Все шло хорошо. Милая жена Лена, с которой они вместе закончили иняз, неплохая квартира на улице Кирова, доставшаяся от родителей, жигуленок первой модели, приличные заработки.

Так случилось, что умерла его бабушка и оставила Саше в наследство пять золотых червонцев царской чеканки. В те развеселые времена на черном рынке одна монета стоила 200 рублей. Деньги весьма приличные.

У Саши был знакомый зубной техник, который с огромным удовольствием купил у него монеты.

А через месяц зубных дел мастера арестовали. Золотишка нашли немерено, и он сдал поставщиков, в том числе и Сашу. Тот ничего не скрывал, рассказал о бабушкином наследстве, даже завещание показал. Сумму, «нажитую преступным путем», вернул в доход государства.

За это его выпустили из Матросской Тишины погулять до суда. И самый «справедливый в мире» советский суд отгрузил ему срок – пять лет на строгом режиме. Правда, принимая во внимание первую судимость, прекрасные характеристики с места работы, возмещение ущерба и помощь следствию, срок дали без конфискации имущества и последующей ссылки.

Он вернулся домой по «двум третям», отсидев три с половиной года. Саша ни с кем не хотел встречаться из старых друзей, как мне сказали, стал озлобленным и угрюмым.

При первой возможности он продал квартиру и дачу и уехал с женой в Америку. Рассказывали, что он поселился в Сан-Франциско, нашел какую-то работу и тихо живет, как тысячи эмигрантов.

Когда я был в Америке, то пытался его разыскать, но Сан-Франциско очень большой город.

Если смотреть на Сан-Франциско со стороны залива, то можно увидеть самое высокое и элегантное здание, именуемое «Транс-Америкен Пирамид». Оно возвышается над городом, подчеркивая незыблемость финансового могущества.

На сорок первом этаже разместилась неведомо откуда появившаяся фирма «Голден АДА». Сам факт, что она сняла этаж в самом престижном здании города, придавал ей определенный вес в местных деловых кругах. Тем более что перед мэром Сан-Франциско за невесть откуда взявшихся бизнесменов хлопотал почтенный сенатор Копп, а вопросами безопасности занялся один из лучших полицейских штата – Джек Иммендорф.

Итак, руководитель «Голден АДА» Андрей Борисович Козленок въехал в свой офис на сорок первом этаже. Он уже был владельцем нескольких дорогих домов в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке. Он имел собственный самолет «Гольфстрим-4» и тяжелый российский вертолет фирмы «Камов», не считая «роллс-ройса» и других, не идущих в счет мелочей.

Жаль, что Андрей Борисович Козленок прежде, чем начать свою карьеру кидалы международного класса, не познакомился с известным в свое время в Москве мошенником Юрой Тарасовым по кличке Тарас.

В далеком 70-м, только что вернувшись после очередной отсидки, он, в легендарной некогда «Яме» – так именовался пивной бар на Пушкинской улице, поведал мне, почему его постоянно преследуют неудачи.

– Слушай, – говорил он хриплым, сорванным чифирем голосом. – Ты думаешь, я глупее Ротмана, Мошки или Копченого? Нет. Просто так карты моей жизни легли. Понимаешь, судьба. Фатум.

Тарас был человеком начитанным, почти окончил техникум книжной торговли, поэтому приятно выделялся обширными познаниями среди своих беспутных коллег.

– Ты в приметы веришь? – спросил он меня.

– Практически нет.

– А зря. Есть мистические знаки, они и определяют человеческую жизнь. Я родился на Лесной и жил там до шестнадцати лет. А из окна моей квартиры была видна Бутырка. Так все шестнадцать лет ее и наблюдал. В семнадцать пошел работать. Контора помещалась на Малых Каменщиках, как раз напротив Таганки. Потом мне умные люди на киче разъяснили: если человек «крытку» из окна видит, значит, это перст судьбы. Прописаться ему в ней на всю жизнь.