Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов Страница 62

город захлестнули беспорядки, грабежи, насилие. Александр Яковлевич Пархоменко, назначенный комендантом, не только не противостоял этому, сам был нередко застрельщиком беспредела. За пьяный дебош ревтрибунал приговорил его к расстрелу. Орловский отметил в своём дневнике: трибунал фронта нашёл в лице Пархоменко виновного, с которого можно спросить за все бесчинства, что творились в Ростове после его взятия. Спасло его от позорной смерти заступничество Сталина и Орджоникидзе.

Особенно горячо встал на защиту Пархоменко член РВСР и Реввоенсовета Юго-Восточного фронта Серго Орджоникидзе. Его солидарность с Александром Яковлевичем была объяснима — он тоже грешил пьянством. Буквально несколько дней назад Орджоникидзе получил неприятную телеграмму от Ленина:

«5 января 1920 г. Секретно.

Т. Серго!

Получил сообщение, что Вы и командарм 14-й пьянствовали и гуляли с бабами неделю... Скандал и позор! А я-то Вас направо и налево нахваливал! И Троцкому доложено... Ответьте тотчас: Кто Вам дал вино? Давно ли в Рев. военном совете пьянство? С кем ещё пили и гуляли? — тоже — бабы? Можете по совести обещать прекратить или (если не сможете) куда Вас перевести? Ибо позволить Вам пить мы не можем... Командарм-14 — пьяница? Неисправим? Ответьте тотчас. Лучше дадим Вам отдых. Но подтянуться надо. Нельзя. Пример подаёте дурной.

Привет. Ваш Ленин»[197].

Шестые сутки 1-я Конная пребывала в Ростове.

Командующий Кавказским фронтом Василий Иванович Шорин издал директиву, в которой Конармии приказывалось захватить плацдарм на левом берегу Дона в районе станицы Ольгинской и села Батайск[198]. Последующая задача: выход на линию Кущевская — Староминская — Ейск.

От устья Дона до Батайска белую оборону занимал Добровольческий корпус Кутепова. В него входили четыре дивизии: Корниловская, Дроздовская, Алексеевская (соответственно генерал-майоров Николая Скоблина, Владимира Витковского, Александра Третьякова) и Марковская полковника Александра Блейша. Ещё кутеповскому корпусу были приданы Кубано-Терский корпус генерал-лейтенанта Сергея Топоркова и кавалерийская бригада генерал-лейтенанта Ивана Барбовича. Корпус Топоркова в боях за последний месяц понёс весьма значительные потери и по численности личного состава теперь представлял собой скорее бригаду. Барбович до недавнего времени командовал 5-м Конным корпусом, который на две трети был выбит красными, из-за чего его преобразовали в отдельную кавалерийскую бригаду.

Вверх от Батайска располагались корпуса Донской армии генерал-лейтенанта Владимира Ильича Сидорина: до Богаевской — 3-й Донской (командир генерал-майор Адриан Гусельников), затем до Семикаракорской[199] — 2-й Донской (командир генерал-лейтенант Александр Секретов) и от Семикаракорской до Цимлянской[200] — 1-й Донской (командир генерал-лейтенант Терентий Стариков). 4-й Донской корпус (командир генерал-лейтенант Александр Павлов) держался на линии Батайск — Цимлянская в качестве подвижного резерва.

Вот против этих белогвардейских сил и должна была выступить 1-я Конная армия в связке с 8-й армией Г. Я. Сокольникова и 9-й А. К. Степиня. Тем не менее она, отягощённая награбленным добром ростовских «буржуев» и погрязшая в пьяных разгулах, решать поставленную Шориным задачу не очень спешила.

Однако невыполнение требований директивы командующего фронтом было чревато тяжёлыми последствиями.

4-я и 6-я кавдивизии сделали несколько попыток атаковать белых, но из-за отсутствия должной согласованности с соседней 8-й армией овладеть хорошо укреплёнными белогвардейскими позициями не сумели.

Со второй половины января начались непривычные для главного зимнего месяца дневные оттепели. Погода часто менялась — то яркий солнечный день с нулём на термометре, то метель, переходящая в непроглядную пургу. В этих погодных условиях болотистые низины, схваченные небольшой толщей льда, покрытые снежными простынями или водяной плёнкой, становились для кавалерии труднопреодолимыми. Лошади скользили, проваливали лёд и застревали в холодном иле. Всадники превращались для противника в беспомощные мишени.

Будённый вспоминал, что наступлению на Батайск, Ольгинскую совершенно не благоприятствовала местность. Он неоднократно заявлял командующему фронтом, что для конницы эта местность губительна. При форсировании Дона Конармия попадала в болотины, даже в засуху едва проходимые. Накануне боевых действий, в ноябре, поймы рек Дона и Койсуга были затоплены водой. В декабре они замёрзли. С началом боёв артиллерия обеих сторон почти ежедневно превращала эти топи в сплошное месиво грязи, льда и воды. Потом, конечно, ночной мороз снова сковывал это месиво, но перемещаться по нему назавтра было опасно...

В книге «Пройденный путь» Будённый писал, что 17 января во время наступления на Ольгинскую Конармия даже в пешем строю не смогла развернуть свои части в боевой порядок, не имела возможности использовать ни артиллерию, ни пулемёты. «В этот день мы с Ворошиловым лично водили бойцов в атаки, несколько раз врывались на окраину станицы Ольгинской, но всякий раз наши атаки захлёбывались в ураганном огне белогвардейцев... Не имея успеха, Конармия к ночи отошла на исходное положение».

Степан Андреевич Зотов, бывший начальник полевого штаба 1-й Конной армии, после Гражданской войны рассказывал, как выполнялась директива Шорина.

Командование Конной армии 21 января по настоянию фронтового руководства решило ещё раз сделать попытку наступления на Батайск — Ольгинскую.

С рассветом 4-я и 6-я кавалерийские дивизии переправились через Дон. В 5.00 утра 9-я и 12-я стрелковые дивизии «вяло» двинулись на Батайск. 9-я — на правом фланге, юго-западнее Ростова, 12-я — на центральном направлении. 3-я бригада 12-й стрелковой дивизии переправилась через реку Койсуг и изготовилась для удара по окраине села.

С восходом солнца полки 4-й и 6-й кавалерийских дивизий, а также полки 33-й и 40-й стрелковых дивизий атаковали Ольгинскую. На протяжении светлого времени станица несколько раз переходила из рук в руки.

А Батайск для стрелков 9-й и 12-й дивизий оказался вовсе недоступным. 3-я бригада 12-й дивизии попала в трудное положение. Не успев развернуться в боевые цепи, она угодила под сокрушительный пулемётно-артиллерийский огонь частей Корниловской дивизии. Стрелки залегли в снег в двух километрах от села.

Два полка корниловцев в лоб пошли на пролежавших более двух часов в порыхлевшем снегу красноармейцев, те встретили их винтовочными залпами. В поддержку корниловцам со стороны станицы Хомутовской и хутора Злодейского выдвинулись терцы корпуса Топоркова. Красноармейцы, отстреливаясь, побежали к Дону, оставляя на поле убитых и раненых. Прикрыть их отступление бросилась одна из бригад 4-й кавдивизии, в первых рядах которой был Ворошилов.

Конармейцы атаковали пеших корниловцев и конных терцев. На льду батайских топей вспыхнул скоротечный бой. Нужно было дать возможность оставшейся в живых пехоте невредимой вернуться на правый берег. Когда последний стрелковый полк 12-й дивизии перебрался через Дон, конники кавбригады вышли из боя, развернув лошадей к Ростову.

Ворошилов находился в замыкающем эскадроне. Эскадрон уходил к реке, за ним гнались терские казаки Топоркова. Ворошилов пустил своего коня вскачь. И вдруг лёд противно затрещал. В следующее мгновение он стал крошиться на мелкие