Иван Тюленев - Через три войны Страница 62

В первый период боев мы допустили немало тактических ошибок и из-за того, что к обороне перевалов привлекались соединения и части, не подготовленные к действиям в горах.

Хромала у нас разведка. Мы часто наступали в лоб, а не в обход, что особенно пагубно в горной войне. Допускалась беспечность при расположении войск в обороне. Все это приводило к печальным последствиям.

Кроме того, первое время наши войска занимали лощины или перевалы и оставляли без прикрытия соседние высоты. Это давало возможность противнику без боя занимать их, а затем фланкирующим огнем выбивать наши части с выгодных позиций.

В дальнейшем, с приобретением опыта, наша тактика и методы ведения боевых действий резко изменились.

Мы поняли, что успех наступления зависит от скрытности и внезапности действий, что в горных условиях удар надо наносить не в лоб, а в обход, и только там, где его меньше всего ожидает противник. Мы перестали верить в кажущуюся неприступность гор.

Перед началом наступления командиры стали выбирать в малонаселенных и малодоступных районах исходные пункты, которые делали базами питания отрядов и превращали в узлы обороны. Около них выставлялась охрана. В случае необходимости отряд отходил на базу и здесь занимал оборону.

Чаще стали применяться засады на путях наступления противника и в его тылу.

Эффективным оружием в горах оказались минометы, в особенности 82-мм и 107-мм. Можно сказать, что они вполне заменяли артиллерию, которая там действовала мало.

Широко применялись на Кавказе и инженерные заграждения.

Особое значение в этих трудных условиях приобрело снабжение войск. Продовольствие, боеприпасы, теплое обмундирование, топливо не были заблаговременно заброшены на перевалы. Неналаженность снабжения первое время срывала наши операции. Когда же были созданы снабженческие базы не только в дивизиях, но и в отдельно действующих отрядах и подразделениях, положение значительно улучшилось.

Большую роль в снабжении войск в горных условиях сыграла наша авиация. У-2 ежедневно доставляли на отдельные базы до 60 тонн продовольствия. Немало продовольствия и боеприпасов доставлялось и на ишаках - атом незаменимом местном "транспорте".

Авиация активно участвовала и в боевой работе: вела разведку, осуществляла связь с войсками, штурмовала колонны противника, бомбила его оборону. Штурмовка неприятеля в горах производила на него огромное моральное воздействие.

Опыт показал, что в горной войне особое внимание следует уделять вопросам эвакуации и оказания помощи раненым. Во время боевых действий на Кавказе бывали случаи, когда даже легкораненые не доходили до перевязочных пунктов - замерзали в горах. Квалифицированную медицинскую помощь необходимо оказывать в непосредственной близости от поля боя. Для эвакуации раненых надо иметь специальных проводников (дополнительных санитаров) и примитивные перевозочные средства (ишаки, лошади с подвесными носилками, сани). Для транспортировки тяжелораненых может быть использована авиация.

На пути эвакуации раненых надо обязательно иметь обогревательные пункты. Они необходимы и частям, совершающим переходы.

Все эти выводы и наблюдения явились немалым вкладом в сокровищницу нашего боевого опыта.

Туапсинский "орешек"

Кукурузные поля и яблоневые сады Осетии остались позади. Бои переместились за тысячу километров в девственные леса и зубчатые скалистые горы Приморья.

Тихий, полукурортный, полутранзитный город Туапсе с самого начала кавказского похода привлекал внимание немецкого генерального штаба. В августе гитлеровцы еще всерьез верили, что достаточно одного хорошего прыжка, чтобы оказаться на побережье. Они мечтали обосноваться в Туапсе, откуда для них открывались возможности одна заманчивее другой.

Из-под Краснодара и Майкопа противник стал стягивать силы. В район Туапсе было переброшено двенадцать пехотных и специально обученных горнострелковых дивизий, отдельные танковые батальоны, кавалерия, мотострелки. Враг решил во что бы то ни стало овладеть городом и морским портом, чтобы лишить нас сухопутной и морской коммуникаций, а следовательно, затруднить оперативные перевозки, сорвать переброску войск и обеспечение их продовольствием и боеприпасами.

Наши воины сражались с невиданным мужеством, стойкостью и упорством.

- Головы сложим, а землю родную вернем! - говорили бойцы.

Старое ратное правило гласит - кто напуган, тот наполовину разбит. Поэтому оборону свою мы строили на дерзких контратаках, на постоянном упреждении ударов противника.

Георгиевский кавалер казак Максим Гребнев привез в штаб завернутого в попону немецкого офицера. В его сумке оказался приказ о наступлении. Две егерские бригады и отдельный высокогорный полк, усиленные 12 артиллерийскими и 15 минометными батареями, должны были с утра атаковать позиции 17-го конного корпуса.

Узнав о намерении противника, казаки устроили ему ловушку. Гитлеровцы были контратакованы и разбиты.

Перед этим коротким ночным боем 69-летний Семен Скворцов, отец восьми советских офицеров, учил молодого бойца:

- Не хватит, говоришь, патронов, снарядов не подвезут? У германца возьмем! Отобьют у тебя в бою винтовку - за гранату берись, израсходуешь гранаты - бей прикладом, глуши кулаком, вгрызайся окаянному в горло!..

Один немецкий лейтенант писал в своем дневнике:

"Против нас кубанские казаки. Мой отец как-то рассказывал о них, но как его страшные рассказы далеки от того, что вижу я. Их не возьмешь ничем. Они жгут наши танки... Сегодня моя рота была брошена на помощь стрелковому полку, попавшему в очень тяжелое положение. И я вернулся с поля боя с четырьмя солдатами. Что там было! Как я остался невредимым?! Прямо чудо, что я жив и могу писать. Они атаковали нас на лошадях. Солдаты бежали. Я пытался их остановить, но был сбит с ног и так ушиб колено, что ползком пробирался назад к реке. Говорят, что наша бригада перестала существовать. Если судить по моей роте, то это правда".

Кубанские и донские казаки дрались с невиданным мужеством, наводили на врага ужас, обращали его в бегство.

...По проселочной дороге к минометной батарее лейтенанта Гаврилова приближались шесть грузовиков с автоматчиками. Все они были в красноармейской форме, на машинах - красные флажки. Когда же навстречу грузовикам поскакали два наших бойца, раздались выстрелы.

- Немцы! - крикнул лейтенант Гаврилов и подал команду: - Огонь!

Грузовики с переодетыми гитлеровцами загорелись. Один из них перевернулся, другой накренился набок. Но тут на казаков двинулись пятнадцать вражеских танков с автоматчиками на броне. Под гусеницами неприятельской машины погиб весь расчет сержанта Зиненко, другой танк раздавил миномет старшины Приходько. Сам Приходько успел выскочить из окопчика. Гранатами и бутылками с горючей смесью он уничтожил два танка, но сам погиб под третьим. Четыре танка подбил сержант Силко. Получив тяжелое ранение, он продолжал сражаться.