Владимир Теляковский - Воспоминания Страница 63

   Как ни привыкли к патриотическим и иным выходкам "Нового времени", тем не менее на эту статью многие обратили внимание -- и не только люди, ко мне расположенные, но и мне совершенно посторонние. В разных органах печати появились по этому поводу статьи -- уж очень выходка "Нового времени" показалась мерзкой, ибо походила не на газетную статью, а на донос и на открытую инсинуацию. Привожу для примера выдержку из статьи Д. Философова ("Речь", 21 февраля 1913 года):

   Приходится и любовь к доносам причислить к числу признаков "национальной идеи".

   Кажется, на всех, раз навсегда, донесли. Но профессионалы-доносчики не могут успокоиться. Привычка -- вторая натура. Доносить стало не на что, поэтому они выдумывают невероятно нелепые поводы для упражнения своих милых профессиональных способностей.

   "Кавалер Кадош" помещает в "Новом времени" фельетон в пятьсот строк на тему "донос вообще", а какой-то "Русский", в том же номере почтенной газеты, доносит, как бы вы думали на кого? На второго чина двора В. А. Теляковского!

   Этот идиотский донос написан по всем правилам техники.

   Сначала проявление собственного патриотизма, затем благородное возмущение непатриотизмом дирекции театра, которая назначила на ближайшую субботу второе представление "Электры", и, наконец, сакраментальные слова: слово и дело! . .

   Можно ли придумать что-нибудь пошлее и глупее? И до чего, значит, дурно пахнет в редакции "Нового времени", что она не чувствует даже запаха сернистого водорода, исходящего из подобных прежде всего бесполезных доносительств?..

   Благодаря своему высокому положению В. А. Теляковский, вероятно, мнил себя недосягаемым для подобных доносов.

   Но, как оказывается, при русской конституции в эти "дорогие для нас дни" даже вторые чины двора от доносов не обеспечены. Очень характерная черточка современного умонастроения. Очередь доходит и до первых чинов, до особ второго класса. Может быть, и они наконец, несмотря на свой преклонный возраст, почувствуют невероятный смрад той атмосферы, в которой мы живем?

   Статья эта частью была перепечатана в "Обозрении театров", в N 2006, причем И. Осипов (Абельсон), издатель и редактор этой газеты, добавляет:

   Надо заметить, что в репертуаре императорских театров для юбилейных дней значатся четыре представления оперы "Жизнь за царя" и пять представлений юбилейной пьесы "Восшествие на престол царя Михаила Федоровича".

   Таков репертуар "поляка" В. А. Теляковского.

   Что же делают "русские" директора нововременского театра (Плющик-Плющевский)?

   Каков "юбилейный", "патриотический" репертуар их собственного театра? . .

   Сегодня юбилей ими уже забыт, и в то время, когда в Мариинском театре дан будет парадный спектакль, в театре "Нового времени" на Фонтанке дана будет пьеса. . . "Чертова кукла".

   Не правда ли, очень мило?

   А назавтра 23 февраля, когда в Мариинском театре дана будет инкриминируемая В.А. Теляковскому "Электра", которую тот "осмелился назначить в один из тех дней и т. д. -- в Малом театре даны будут даны пьеса "Танцовщица" и .... Маскарад.

   Да какой еще маскарад!

   Тут и "Балаганы Марсова поля", и "Чудо авиации", и "Перелет оркестра через зрительный зал", и "Ха-ха-ха", и прочее в этом роде.

   Какой "инородец" так подвел "Новое время" этим "патриотическим" репертуаром?

   "Новое время" вообще могло печатать, что ему заблагорассудится. Газета, когда нужно, печатала заведомую ложь, и притом такую, которую не могла себе позволить ни одна газета в России.

   Нападать на Александрийский театр "Новому времени" было особенно выгодно, ибо Суворин имел свой собственный театр, конкурировавший с Александрийским.

   Про постановки Александрийского театра писал, по большей части, Ю. Беляев, иногда Буренин и редко другие. Ю. Беляев был человек малообразованный, но неглупый, весьма способный и писать хлестко напрактиковался с юных лет. Любил он поесть и попить и за словом в карман не лез. Ухаживал за одной из молодых артисток Александрийского театра и был большим поклонником М. Г. Савиной и даже большим ее другом. Он часто бывал у нее, и у А. Е. Молчанова, который хотя в газетах и не писал, но за театрами императорскими, особенно за Александрийским, следил по старой памяти и по дружбе с Савиной. А. Е. Молчанов, как я уже говорил, имел в театральном мире особое положение, как вице-президент Театрального общества, и считал себя большим знатоком театрального дела вообще. Он был ярым поклонником репертуара Островского и репертуара М. Г. Савиной -- этой последней он был не только поклонником, но с 1909 года и мужем и, конечно, имел влияние и на Ю. Беляева. Когда М. Г. Савиной надо было что-нибудь разделать в "Новом времени", вызывался Ю. Беляев и получал приказание то или другое в газете раскатать, и он это беспрекословно исполнял. В таланте Ю. Беляеву нельзя, однако, отказать, кроме того, у него было известное художественное чутье и он способен был оценить выдающуюся постановку, но серьезным критиком он не мог быть. Позднее у него обнаружился талант драматического автора, а это для театрального критика особенный клад. Как-никак, с этими людьми театру приходится считаться.

   Буренин был также автором некоторых переводов, а Суворин -- тот был и автором драматическим, и критиком, и издателем самой большой газеты, и хозяином-директором драматического театра, и министром внутренних и иностранных дел без портфеля -- словом, у него были все театральные и другие чины, и, мало того, он еще был другом-приятелем и неизменным поклонником моего коллеги по управлению Александрийским театром М. Г. Савиной, и в довершение всего --- начальником всех бывших, настоящих и будущих нововременских критиков, армия которых была многочисленна, разнообразна, сильна, в делах опытна и хотя во взглядах и разнообразна, но умелой и властной рукой направлялась к одной неуклонной цели -- ко благу дорогого отечества.

   После всего вышеизложенного понятна и та свобода, мощь и сила, которыми "Новое время" располагало, и та безответственность, которая позволяла этой газете в критике своей не стесняться. Как я уже говорил, отношения между Сувориным и Савиной были, по-видимому, самые дружественные и близкие, тем не менее Марья Гавриловна всегда соблюдала известную политику по отношению к могущественному старику, старательно избегая поводов для какого бы то ни было недоразумения.

   Вспоминаю следующий факт.

   В сезон 1903/04 года Савина неоднократно исполняла в Александрийском театре главную роль в пьесе Суворина "Вопрос". Пожелав в силу каких-то причин в дальнейшем от этой роли отказаться, она не только не посмела об этом сообщить откровенно Суворину, но, получив от меня разрешение роль свою передать Потоцкой, сообщила Суворину, который в это время был в Крыму, что роль у нее дирекция отобрала и она в отчаянии. История эта разыграна была с таким удивительным мастерством и знанием театрального дела, что, несмотря на все неприятности, привела меня в полный восторг.