Кристофер Хилтон - Михаэль Шумахер. Его история Страница 63

И тут Ferrari неожиданно метнулся вправо, ударил передним колесом в бок Williams в районе кокпита.

Вильнёв «не очень-то удивился, когда он в конце концов решился повернуть в меня. В какой-то степени я ждал этого и потому знал, что очень рискую».

После удара Ferrari вынесло на другую сторону трассы и дальше, в гравий. А Вильнёв поехал дальше. На удивление его машина выдержала жесткий удар, избежав заметных повреждений. Ну а Шумахер завяз в гравии — задние колеса отчаянно вращались, но не могли сдвинуть машину с места. Он выбрался из кокпита и побрел прочь, стянул шлем и остался стоять на невысокой стенке, пока Вильнёв раз за разом проезжал мимо.

Со стороны виновником столкновения выглядел Шумахер, а бортовая камера подтвердила это предположение с абсолютной очевидностью. Когда запись начали раз за разом прокручивать все телекомпании мира, было отлично видно, как Вильнёв проходит по внутреннему краю. Шумахер пытается его зажать, поворот головы в сторону соперника, потом следует короткое движение рулем, и Ferrari бьет Williams в борт. Этого невозможно было не разглядеть…

Пока Жак ехал к своей короне, кто-то подвез Михаэля до боксов на мотороллере. Для исхода борьбы за титул было уже совершенно неважно, что Вильнёв пропустил вперед сначала Хаккинен, а затем и Култарда. Третьего места ему было более чем достаточно — и Шектер сохранил славу последнего человека, которому удалось укротить Жеребца. Футболки Вилли Веббера с надписью «Михаэль Шумахер — чемпион мира Ф1 1997 года»? Говорят, на вечеринке Williams в такой видели Вильнёва…

Последовало разбирательство. Шумахер утверждал, что попытка обгона в исполнении Вильнёва была «оптимистичной» и что он «был очень удивлен этим маневром». Однако, если взглянуть на ситуацию с другой стороны, получалось, что его защита была излишне оптимистичной и уж конечно, совершенно некорректной.

Несколько дней спустя на пресс-конференции в Маранелло Михаэль смягчил свою позицию, признав, что совершил ошибку, добавив при этом: «Я человек, а не машина».

Спустя две недели после Хереса Всемирный совет FIA принял решение исключить его из личного зачета чемпионата мира и этим ограничился, повелев лишь в качестве дополнительного наказания отработать в пиар-кампании Еврокомиссии, посвященной проблемам дорожной безопасности. Макс Мосли объяснил эту мягкость тем, что, по мнению совета, движение рулем в исполнении Шумахера было необдуманным, инстинктивным.

Позднее Михаэль признался, что после гонки три дня не мог нормально уснуть, «чувствуя ответственность за то, что я сделал. Это был инстинктивный акт и очень важно, что они согласились: это было сделано неумышленно».

Столкновение заставило задуматься о том, с какой страстью Шумахер делает свое дело, а также о том, что если ты постоянно побеждаешь в гонках такого высокого уровня, то подобные методы обороны своей позиции неприемлемы. Ведь доказал же Вильнёв, что можно побеждать и в рамках правил. А история карьеры Мики Хаккинена от его первой победы и до чемпионского титула 1998 года — разве ее нельзя считать примером достойного поведения?

Происшествие в Хересе оставило без ответа и некоторые другие вопросы. Быть может, проблема в том, что прочность современных машин провоцирует гонщиков на поступки, которые в былые времена могли привести к фатальным последствиям? Не в том ли беда, что люди, вкладывающие деньги в современные гонки Гран-при под впечатлением от телерейтингов, довольны подобным исходом столкновения и его последствий: все целы, рейтинги растут? И достойно ли исполняет свои обязанности FIA, слегка отшлепавшая Шумахера вместо того, чтобы пинками погнать его до самого Керпена?

Инцидент в Хересе стал очередной демонстрацией человеческой слабости. В случае с Шумахером это проявилось с наибольшей очевидностью.

Джон Барнард к тому времени давно уже не работал в Ferrari, но мне было интересно послушать его мнение о сильных сторонах Шумахера и о том, за какие заслуги его ценят так высоко.

«Как можно такое объяснить! — отвечал Барнард, — Возьмите всех этих лучших из лучших, я имею в виду в том числе и гонщиков вроде Проста и Лауды. Они преданы своему делу настолько, что стороннему человеку и не понять. Они настолько увлечены тем, что делают, что не задумываются ни о чем другом. Все они отличаются гоночным даром от природы, это их вторая натура. Ехать быстро — это их вторая натура!

Все это дает им огромный запас, чтобы во время гонки подумать о машине, о шинах и о прочем. Где надо прибавить? Как добиться своего? Надо обсудить это с моим инженером и так далее, и так далее. Их всех отличают такие способности, все они обладают классической, непостижимой самоотдачей. Она может стереть в порошок любого инженера. Сенна? Я знавал людей, которые говорили: «Нет, это невозможно, я так больше не могу! Я за ним не успеваю!» Эти парни настолько погружены в то, что они делают.

Шумахер из той же породы, хотя, пожалуй, касается это не столько машины (желания знать о ней каждую мелочь), сколько подготовки, самоотдачи. Он всегда стремится быть в лучшей физической форме, чем любой из его соперников, он хочет быть физически самым подготовленным — он должен быть уверен в этом! Ему необходимо окружить себя теми, кого он читает лучшими специалистами, это дает уверенность в том, что дело можно будет сделать лучше других. Он хочет во всем быть на шаг впереди других».

Интересно также и мнение Барнарда о спринтах, которые Шумахер предпринимает по ходу гонки, стремясь обеспечить себе запас, несмотря на то что со стороны кажется, будто он уже идет на пределе.

«Важная часть вопроса — идет на пределе. Иногда ты точно знаешь, что это не так. Это происходит снова и снова: кто-то «проваливается», есть шанс заработать больше очков или что-то подобное — и вдруг стрелки на часах начинают двигаться быстрее! И ты задаешься вопросом: а чем твой гонщик занимался до этого? Это вопрос мотивации. Лучшие из лучших сохраняют ее на высоком уровне, даже когда сидят в хвосте пелетона. Они думают: «О'кей, я сейчас позади, но если я сделаю то-то и то-то, то смогу выбраться». Другие же просто едут себе и едут — и таких очень много.

Кругом только и разговоров, что о хороших стратегиях, просто потрясающих стратегиях, и все хорошо знают, что нужно делать, все умеют пользоваться радиосвязью, все умеют говорить: «У тебя так много кругов, чтобы отыграть так много секунд!» Но (усмешка) бессмысленно говорить такие вещи парню, не способному исполнить ваши пожелания! Если вы скажете что-то такое Бергеру, он вас просто пошлет, потому что и так работает на пределе. Многие из них очень не любят, когда их просят поехать быстрее. Они считают оскорблением вопрос: «Ты не мог бы немного прибавить?» Шумахера дважды просить не надо. Он способен прибавить даже по ходу круга. Еще раз скажу, что это свидетельство полной концентрации, умения отключиться от всего остального и сосредоточиться на самом главном».