Неизвестен Автор - За чистое небо (Сборник) Страница 63

Федор нахмурился и хотел что-то ответить, но в это время раздалась команда Покрышева:

- Группа, по самолетам! Вылетаем на сопровождение бомбардировщиков.

Чубуков резко встал, бережно поставил баян на скамейку:

- Ладно, казак, сыграть я тебе сыграю, но на задание полечу все-таки сам. Как говорится, дружба дружбой, а табачок врозь, - и побежал к самолету.

И вот он снова в строю истребителей.

До цели шли спокойно. Но когда бомбардировщики стали бомбить позиции врага, в небе появились "мессершмитты". Они вынырнули из облаков, и первый из них, по всей вероятности командир, ринулся на ведущего группы истребителей Покрышева. Фашист, видимо, рассчитывал сбить с первой атаки ведущего, посеять смятение в группе прикрытия, а затем атаковать бомбардировщики.

Но этому плану не суждено было осуществиться. Федор Чубуков, по-прежнему летавший ведомым Покрышева, опередил врага. Попав под его пулеметную очередь, гитлеровский летчик прекратил атаку и, оставив Покрышева в покое, взмыл вверх. Зато другой фашист в это время пошел в атаку на Чубукова. Федор заметил это и, круто развернув самолет, бросился ему навстречу. На какое-то мгновение гитлеровец все же опередил его.

"Томагаук" обдало градом пуль. Однако Федор не отвернул. Он тоже открыл огонь. От пулеметной очереди, выпущенной Чубуковым почти в упор, "мессершмитт" вспыхнул и стал падать.

Проводив его коротким взглядом, Федор машинально смахнул с лица что-то горячее. И только потом понял: в кабину бьет масло. Пули врага, выходит, не просто забарабанили по самолету. Наверное, перебит маслопровод. Что же делать? Без масла мотор долго не протянет. Но решить Чубуков ничего не успел. Прямо перед ним из облаков внезапно вывалились "мессершмитты". Их было двенадцать. Наверное, вылетели на перехват наших бомбардировщиков, но разминулись с ними. Не иначе как гитлеровцев сбил с толку дым подожженного Чубуковым "мессершмитта". Решили, что именно здесь-то и развернулся главный бой, а увидели всего лишь один советский истребитель.

Федор стал осматриваться. Ни одного своего самолета! Пока он отбивался от "мессершмиттов", наши бомбардировщики, а с ними и прикрывавшие их истребители ушли. Он еще и еще раз обшарил небо взглядом. Но ни одного самолета своей группы так и не увидел. "Наверное, ведут бой и не могут помочь мне, - подумал Федор. - Да и бомбардировщики на произвол судьбы не бросишь".

Чубуков понимал, что вступать в бой с двенадцатью вражескими истребителями, да еще на подбитой машине, смерти подобно. Но что делать? Уйти от них он тоже не мог. Да и скорости из поврежденного самолета не выжмешь. Волей-неволей приходилось принимать неравный бой...

Но гитлеровцы не спешили набрасываться на Чубукова.

"Может опасаются, как бы из-за облаков наши на них не обрушились?" подумал Федор и снова внимательно посмотрел вокруг, - не покажутся ли где свои.

Наверное, Чубуков угадал. Ведущий группы "мессершмиттов" явно осторожничал. Сначала группа стремительно промчалась мимо одинокого "томагаука", потом обошла его по большому кругу. И только тогда от нее отделился один истребитель и пошел в атаку на Чубукова. Когда он подошел настолько близко, что вот-вот мог открыть огонь, Федор развернул "томагаук", да так резко, что фашист проскочил мимо и едва сам не очутился в прицеле. Американским самолетам недоставало тогда скорости, зато маневренность у них была отличная. Летчики, посмеиваясь, говорили, что "томагаук" может зайти в хвост самому себе.

Но вот на истребитель Чубукова спикировал еще один "мессер". И опять Федору удалось увернуться от удара. Тогда от группы отделился третий "мессершмитт" и стал заходить в атаку на одинокий "томагаук". Чубукову удалось и в этот раз ускользнуть. Больше того промчавшийся мимо него немецкий истребитель попал под шквал огня шести пулеметов "томагаука". Этот удар оказался для него смертельным: "мессер" так и "пикировал" до самой земли.

Ускользать от атак вражеских истребителей становилось все труднее: силы были уже на пределе, мотор тянул совсем плохо. Одному из гитлеровцев удалось все же поймать изворотливый "томагаук" в прицел. На этот раз досталось управлению - что-то случилось с рулем поворота, и машина сразу лишилась главного своего достоинства - высокой маневренности. Теперь Чубуков и его самолет превратились в настоящую мишень, расстрелять которую не составляло особого труда.

Прыгать? Но пока он будет выбираться из кабины, фашисты исполосуют его пулеметными очередями. А если и удастся выпрыгнуть, все равно не уцелеть. Фашистские летчики всегда расстреливали парашютистов. Нет, прыгать не было никакого резона. Имитировать падение? Это, пожалуй, единственная надежда на спасение.

Пользуясь тем, что самолет еще слушается ручки управления, Федор двинул ее вперед. Перевалившись на нос, машина стремительно понеслась к земле. Настолько стремительно, что, казалось, теперь ее уже не вывести из этого смертельного пике. Вот уже приближается лес. Еще несколько секунд, и самолет врежется в него.

Никто из гитлеровцев не преследовал Чубукова. Да и как его будешь преследовать, если падающий "томагаук", выкрашенный в зеленый цвет, чуть ли не сразу затерялся на фоне леса. Фашисты улетели, наверняка посчитав, что сбили советский истребитель.

Но все получилось совсем иначе. Уже над самыми верхушками деревьев Федору кое-как удалось "вытащить" машину из пике, после чего он осмотрелся, сориентировался и, не набирая высоты, прямо над лесом направился в сторону своего аэродрома.

Большого труда стоил ему этот полет домой. Еле-еле справлялся он с подбитой машиной. Посадить ее тоже оказалось делом не простым. Но Чубуков справился и с посадкой.

После этого августовского боя авторитет Чубукова окончательно укрепился. Но, вероятно, от того, что годами он был моложе других летчиков полка, многие относились к нему покровительственно и называли, как младшего, просто Федей. Покрышев однажды даже упрекнул товарищей:

- Что это вы с ним, словно с маленьким. Уже давно пора величать его Федором Михайловичем.

Этот шутливый упрек Покрышев мог бы адресовать и самому себе. Иной раз, когда разговор шел не служебный, он нет-нет да и называл своего ведомого по имени. Покрышев любил Чубукова. Любил не только за храбрость. В конце концов, смелых летчиков в полку хватало. Но Федор отличался от других. Пожалуй, больше всего командиру эскадрильи нравилась скромность ведомого. В нем не было ничего показного.

На разборах воздушных боев комэск не раз подчеркивал, что в бою Чубуков не старается отличиться лично. Для него самое главное не собственный успех, а успех всей группы, общая победа над противником. Видимо, потому Покрышев и не желал себе лучшего ведомого, чем Чубуков.