Павленко Иванович - Петр Первый и его время Страница 64

Екатерина Алексеевна в качестве супруги императора носила титул императрицы, но Петр хотел поднести ей этот титул независимо от прав, которые предоставляли ей брачные узы. Тем самым, возможно, рассуждал царь, положение Екатерины на престоле в качестве преемницы укрепится, а противодействие ей со стороны знати ослабеет.

Подготовку к восприятию подданными идеи о бесспорных правах Екатерины на престол Петр начал еще в 1723 г., когда был опубликован специальный манифест, не скупившийся на похвальные слова в адрес супруги. Манифест назвал ее постоянной помощницей царя, супругой, наравне с ним терпевшей лишения походной жизни.

Справедливости ради заметим, что в распоряжении Петра имелись крайне скудные данные, чтобы убедить читателя манифеста в активной государственной деятельности Екатерины. Пришлось ограничиться единственным конкретным примером — упоминанием об участий Екатерины в Прутском походе, а остальные ее заслуги скрыть за туманной фразой о том, что она ему была помощницей.

Церемония коронации продолжалась два дня, 7 и 8 мая 1724 г. Празднества расстроили здоровье Петра, и он в начале июня отправился на Угодские заводы Меллеров, расположенные недалеко от Тулы, — там была обнаружена минеральная вода.

Из окон кареты царю довелось наблюдать безрадостную картину — вдоль дороги стояли, лежали и неведомо куда двигались изнуренные голодом люди с пустыми котомками. Население переживало тяжелую годину — в прошедшем, 1723 г. большую территорию страны поразил недород. Начался голод. Виды на урожай нынешнего, 1724 г. тоже были малоутешительными.

«Воды, слава богу, действуют изрядно», — сообщал Петр Екатерине. На заводе царь выковал железную полосу, наложил на нее клеймо, справился о размере платы, выдаваемой заводовла-дельцами за подобного рода работу, и тут же затребовал деньги. На них он купил себе башмаки. Покупкой Петр гордился, особенно тем, что необходимая вещь куплена на деньги, лично заработанные. Через неделю он, закончив курс лечения, держит путь в новую столицу.

Казалось бы, состояние здоровья должно было вынудить царя изменить привычный распорядок дня и придерживаться щадящего режима, умерить занятия делами и более экономно расходовать силы. Но Петр оставался верен себе: в конце, августа он при сутствовал на спуске фрегата, а затем, вопреки предписанию врачей, отправился в продолжительное путешествие.

Сначала он поехал в Шлиссельбург на традиционные празднества, ежегодно отмечаемые по случаю овладения этой крепостью. Оттуда Петр отправился на Олонецкие заводы, а с заводов— в Старую Руссу, где находился один из древнейших районов солеварения. Возвращаясь в столицу, осмотрел работы по сооружению обводного Ладожского канала.

Строительство этого канала было вызвано тем, что в бурных водах Ладожского озера гибло множество барок, направляющихся в Петербург либо с зерном, мукой и солониной и прочим продовольствием для его населения, либо с товарами, предназначавшимися для продажи иностранным купцам: пенькой, смолой, юфтью, железом, полотном и т. п.

Рытье канала вдоль топкого берега озера началось в 1718 г., но работы велись крайне медленно — за прошедшее пятилетие удалось сделать только 12 верст. На этот раз осмотром работ Петр остался доволен. За год протяженность канала увеличилась на пять верст, и в то же время сократилась стоимость строительных работ. Строительство канала длиною в 104 версты было завершено только в 1732 г.

Кстати, Петр вынашивал множество проектов улучшения путей сообщения при помощи каналов. Он, например, намеревался соединить Волгу с Доном, там уже началось было строительство, но затем в 1711 г. в связи с Прутским мирным договором и передачей Азова османам оно было прекращено. Велась также проектировка канала, который должен был соединить реку Москву с Волгой. Характерно, что трассы этих каналов совпадают с трассами Волго-Донского канала и канала им. Москвы, сооруженными только в наше время. Проект будущей Мариинской системы, соединившей бассейн Волги с Балтийским морем, также был разработан при Петре. В Петербург царь возвратился больным. Большую часть последних месяцев жизни он проводил в покоях. В дни, когда наступало облегчение, он не берегся совершенно. В конце октября он, например, участвовал в тушении пожара на Васильевском острове, а 5 ноября заглянул на свадьбу немецкого булочника, где в течение нескольких часов наблюдал за танцами и иноземными обрядами.

В том же ноябре царь участвовал в обручении своей дочери Анны и герцога Голштинского. Празднества по этому поводу продолжались две недели, иногда на них присутствовал и Петр. В.декабре царь тоже участвовал в двух торжествах: 18 числа отмечался день рождения младшей дочери Елизаветы; участие в другом торжестве вызывает недоумение и предположение, что царь сам шел навстречу собственной гибели: 20 декабря он присутствовал на выборах нового «князя-папы» вместо умершего, которые, как и всегда, сопровождались возлияниями, абсолютно ему противопоказанными.

Петр бодрился. Пересиливая болезнь, он составлял указы и инструкции. За три недели до смерти он работал над инструкцией известному мореплавателю и руководителю Камчатской экспедиции Витусу Берингу. Механик Нартов, наблюдавший царя за этим занятием, рассказывал, что он, царь, спешил сочинить наставление и, будто предвидя скорую свою кончину, был весьма доволен тем, что завершил работу. После этого он вызвал адмирала Апраксина и сказал ему: «Худое здоровье заставило меня сидеть дома. Я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно, и что другие дела предпринять мешали, то есть о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию». Камчатская экспедиция отправилась в путь после смерти Петра.

Кризис в состоянии здоровья царя наступил в середине января, когда больной уже не вставал с постели. Скончался Петр 28 января 1725 г., прожив неполных 53 года.

От тех дней осталось два изображения Петра. Одно из них известно под названием «восковой персоны». Скульптор Растрелли снял маску с лица умершего, были также измерены размеры всех частей тела. Позже скульптор изготовил в натуральную величину фигуру Петра, сидящего на троне.

Другое изображение — Петр на смертном одре — принадлежало кисти художника Ивана Никитина. Это о нем царь с гордостью писал в 1716 г.: «Есть и из нашего народа добрые мастера». Никитин оставил ряд портретов Петра и его сподвижников, отличающихся глубокой характеристикой личности. В отличие от парсун предшествующего времени, не имевших никакого сходства с изображаемым лицом, портреты Никитина, как и другого портретиста Андрея Матвеевича Матвеева, проникнуты реализмом и стремлением раскрыть внутренний мир человека.