Вольдемар Балязин - Екатерина Великая и ее семейство Страница 64

Анна Павловна и Фридрих-Георг не просто приглянулись и даже понравились друг другу – между ними, по единодушному мнению многих свидетелей-современников, возникла подлинная, горячая и искренняя любовь, что не так-то часто встречается при заключении династических браков, в основе которых чаще всего лежат политические соображения.

А тут было иначе. Наверное, потому и со свадьбой тянуть не стали: и Мария Федоровна, и Александр, и Елизавета Алексеевна быстро договорились о том, что свадьба будет проходить в Санкт-Петербурге, в доме невесты, а затем молодые поедут в Нидерланды.

Так же быстро был решен и вопрос о приданом.

Вскоре после свадьбы молодые отправились в Голландию. Следует сказать, забегая вперед, что жизнь Анны Павловны и ее мужа оказалась более чем непростой. Фридрих-Георг оставался наследником престола почти четверть века – до 1839 года. Он часто не соглашался со своим отцом – королем Нидерландов Вильгельмом I Оранским, но никогда не помышлял о заговорах против него, а всегда честно исполнял свой долг.

Приехав на новую родину, Анна Павловна упорно начала заниматься ее языком и историей и вскоре же добилась немалых успехов.

Сферой своей общественной деятельности она избрала учебно-воспитательные заведения, обратив особое внимание на начальные школы, где учились преимущественно дети из простонародья. Но и к ним она проявила дифференцированный интерес, взяв под свою опеку самых бедных мальчиков и девочек, нуждающихся в детских приютах.

Со временем она основала во всех землях Нидерландов – а это были Голландия, Бельгия, Люксембург и Фландрия – около полусотни таких детских домов. Кроме того, Анна Павловна основала на собственные деньги госпиталь и инвалидный дом, что очень подняло ее престиж во мнении граждан страны.

В 1830 году во многих странах Европы вспыхнули революции. Отец Фридриха-Георга – король Нидерландов Вильгельм I Оранский – послал сына в Антверпен и Брюссель для подавления этих выступлений. Фридрих-Георг, оказавшись в Бельгии, отказался от подавления восстания, признав права бельгийцев на самостоятельность, но его отец вторгся с голландской армией в Бельгию, и сын вынужден был бежать в Англию, которая вместе с Россией, Францией, Австрией и Пруссией признала независимость Бельгии. Наконец, в 1840 году под давлением народа Вильгельм I передал трон сыну, сорокасемилетнему Фридриху-Георгу, который стал королем Нидерландов под именем Вильгельма II. Он умер в 1849 году, оставив Анну Павловну с двумя сыновьями: Александром-Павлом, который родился вскоре после свадьбы, в 1817 году, и стал Нидерландским королем в 1849-м, после смерти своего отца, под именем Вильгельма III, и младшим – Генрихом, родившимся в 1820 году.

Анна Павловна прожила дольше всех своих сестер и братьев и умерла в 1865 году семидесяти лет от роду.

Последние годы жизни Александра и Елизаветы Алексеевны

Александр был рад женитьбе Николая и Александры Федоровны. Он был бездетен, Константин не хотел царствовать, последним реальным претендентом на российский престол оставался Николай, у которого, судя по всему, должны были быть наследники.

К тому же сам Александр решительно не желал оставаться на троне, вернувшись к идеалам своей юности, когда под влиянием Лагарпа и Елизаветы Алексеевны он хотел жить обычным человеком.

24 мая 1821 года царю вручили список офицеров-заговорщиков, создавших тайные общества и стремящихся к революции, – впоследствии они составили ядро «декабристов» – но Александр прочитал эти списки и бросил их в огонь, сказав: «…Я разделял и поощрял эти иллюзии и заблуждения. И не мне их карать».

В августе 1823 года он сам написал манифест о назначении наследником престола, помимо Константина Павловича, третьего сына императора Павла – Великого князя Николая Павловича. Однако этот манифест не публиковался, не предавался огласке, а хранился в глубочайшей тайне. И сам его текст в одном-единственном экземпляре был спрятан в ризнице московского Успенского собора в Кремле.

25 августа 1823 года Александр сам привез манифест в Москву и передал его московскому митрополиту Филарету в запечатанном конверте, на лицевой стороне которого Александр собственноручно написал: «Хранить в Успенском соборе с государственными актами до востребования моего, а в случае моей кончины открыть Московскому епархиальному архиерею и Московскому генерал-губернатору в Успенском соборе, прежде всякого другого действия».

29 августа Филарет при трех свидетелях положил манифест в ризницу Успенского собора, взяв с них клятву о полном сохранении этой важной государственной тайны.

Три копии с манифеста снял министр духовных дел и народного просвещения князь А. Н. Голицын, запечатал их в три конверта и отправил в Петербург по трем адресам – в Государственный Совет, Сенат и Синод. На всех трех конвертах Александр написал своей рукой: «В случае моей кончины раскрыть прежде всякого другого действия».

В начале 1824 года Александр заболел горячкой, а когда пошел на поправку, один из его приближенных, князь Васильчиков, сказал царю, что весь город принимает в нем участие. «Те, которые меня любят?» – спросил император. «Все», – отвечал Васильчиков. «По крайней мере мне приятно верить этому, – сказал Александр, – но, в сущности, я не был бы недоволен сбросить с себя бремя короны, страшно тяготящей меня».

Кроме навязчивой идеи о тяжком бремени короны, императора преследовали и личные несчастья. 23 июня 1824 года скончалась его любимая внебрачная дочь Софья Нарышкина, незадолго перед тем помолвленная с графом Шуваловым. Она умерла от чахотки в тот день, когда Александр должен был присутствовать на учениях гвардейской артиллерии. Когда ему сообщили о смерти дочери, «император, не сказав на это ни слова, возвел глаза свои вверх и залился самыми горючими слезами, так что вся сорочка на груди его была ими смочена», – писал присутствовавший при этом его лейб-медик доктор Д. К. Тарасов.

Смерть дочери он воспринял как наказание Господне за тяжкие свои грехи, и страшнейший из них – отцеубийство.

Он считал, что Бог не дал ему продолжить его род за убийство отца, и ничто не могло избавить Александра от этих мыслей и переживаний.

Это была одна из последних встреч Александра с Марией Антоновной. Вскоре после смерти дочери Нарышкина навсегда рассталась с Александром, а затем, после его смерти, уехала за границу, где и скончалась в маленьком городке Тегернзее, под Мюнхеном, в 1854 году, в возрасте 75 лет.

Когда 7 ноября 1824 года в Санкт-Петербурге произошло страшное наводнение, послужившее позднее А. С. Пушкину сюжетом для поэмы «Медный всадник», Александр посчитал его Божьей карой за его грехи и очень страдал, видя народные бедствия.