Алиса Акимова - Дидро Страница 64

В конце 1762 года был готов восьмой том. Дидро отзывается о нем так: «Он полон прекрасных вещей, расцвечен всеми красками, я уверен, что со временем он произведет революцию в умах, и надеюсь, что тираны, угнетатели, фанатики не останутся в выигрыше. Мы служим человечеству, но пройдет много времени, пока нас перестанет обдувать холодными ветрами». Но, казалось бы, наконец, подул теплый ветер. На престол Российской империи восходит Екатерина II.

Она царствует всего только несколько дней, а граф Шувалов уже 20 августа 1762 года пишет Дидро: «Мосье, Поскольку ваша репутация, так же как репутация литературной республики, общеизвестна и не вызывает ничего, кроме всеобщего поклонения, заслуженного в полном смысле этого слова, императрица, покровительница искусств и наук, давно уже задумывалась над способами помочь знаменитому труду, которому вы отдаете столько времени. Это по ее приказанию, мосье, я имею честь писать вам, чтобы предложить все виды помощи, которые вы сочтете необходимым принять для ускорения эффекта. В случае, если возникнут еще препятствия, ваше дело можно будет завершить в Риге или еще каком-ни-будь ином городе империи. «Энциклопедия» встретит здесь поддержку против всех демаршей… Если понадобятся деньги… скажите без стеснения, мосье. С нетерпением ожидаю вашего ответа, чтобы доложить моей повелительнице. Мне очень приятно служить органом ее чувств.

Имею честь быть вашим…»

Посредником Екатерины II служит и русский посол в Париже князь Голицын.

Чего только не сулит Дидро северная Семирамида! Полную свободу, покровительство, славу, чины, деньги — одним словом, «все, что могло бы соблазнить людей, недовольных своим отечеством и мало привязанных к своим друзьям, покинуть родину и уехать», — говорит зеркало души Дидро — письмо его к Софи.

Вольтер ликует. «Ну, прославленный философ, что скажете вы об императрице России? Не находите ли вы, что ее предложение наносит удар Омеру де Флери?» — пишет он 20 сентября 1762 года.

Придется отказать и обожаемому учителю. Дидро непримирим Через девять дней в Ферней приходит его ответ: «Нет, мой дорогой и очень знаменитый брат, мы ни в Берлине, ни в Петербурге не будем кончать «Энциклопедию». Наш девиз — никакой пощады суеверным, фанатикам, равнодушным, сумасшедшим, тиранам, и, я надеюсь, вы к нему присоединитесь».

Хорошо еще, что к этому времени и во Франции происходят некоторые благодетельные перемены. Клерикальная партия получает тяжелый удар. Состоящий из янсенистов парламент и философы, действуя хотя и несогласованно, но в одном направлении, одерживают важную победу: орден иезуитов запрещен. Расстояние от алтаря до трона несколько увеличивается Можно ли этому не радоваться? Падение иезуитов вызывает у Дидро крик триумфа: «Вот мы избавились от большого числа врагов»

На руку энциклопедистам было и «португальское дело» — покушение иезуитов на короля Но падение иезуитов и урок, нанесенный их падением клерикальной партии, не позволили «Энциклопедии» вернуться на легальное положение.

Конечно же, в Берлине, и особенно в Петербурге, Дидро избежал бы тревог, которые продолжают его преследовать. По крайней мере он так думает. Но Дидро тверд в своем решении не уступать противникам поля боя даже в чисто территориальном смысле И, кроме того, разве он найдет в России или Пруссии такие машины и приспособления, разве он сможет перевезти туда пятьдесят своих искуснейших наборщиков, печатников, резчиков или заменить их подобными мастерами?!

Есть еще одно обстоятельство, которое помешало бы перенести издание, даже если бы Дидро не был так предан своей Софи, своим друзьям и своему отечеству. Те, кто делает ему это лестное предложение, и не догадываются, что ни он, ни его коллеги не являются владельцами своих рукописей, их сочинения принадлежат издателям, и авторы и редактор не могут воспользоваться ни одной страницей. «И это, — не без иронии восклицает Дидро, — во Франции, в стране вежливости, науки, искусства, хорошего вкуса и философии, нас так преследуют. А из варварской, холодной, северной страны нам протягивают руку! Если описать этот случай в истории, что подумают об этом наши потомки.»

Он, если бы и мог, не отступил ни на шаг от Парижа, но оттого, что он в плену у издателей, ему еще тяжелей.

И даже, когда все идет сравнительно хорошо, Дидро навещают приступы меланхолии.

А тут еще его постигает удар, самый жестокий из всех ударов. Когда было решено выпустить в свет сразу все десять томов, компания поручила выпуск их Лебретону. Он начинал предприятие, ему надлежало его и кончить В 1764 году, когда печатание было закончено, Дидро понадобилось для какой-то справки заглянуть в одну из статей на букву «3». И тут-то он обнаружил, что статья искажена. Это не могло его не обеспокоить Он перечитал в отпечатанном виде все статьи, над которыми больше всего трудился, то есть самые важные. И нашел в них опустошение и хаос.

Гримм был с ним в это время Гримм описал всю эту историю в своей «Корреспонденции» в январе 1771 года. «Это открытие повергло его в такое отчаяние и бешенство, что я никогда их не позабуду. Он от скорби рыдал в присутствии самого преступника, его жены и детей и сочувствовавшей Дидро прислуги».

Мы можем прочесть и гневное письмо, отправленное Дидро Лебретону 12 ноября 1764 года. Оно, правда, на русский язык полностью не переведено. Дидро писал: «Не по своей воле, мосье, я к вам обращаюсь. Вы пронзили мое сердце; кинжал не мог бы проникнуть глубже…Вы меня обманывали на протяжении нескольких лет. Вникните в то, что я вам скажу. Вы будете наказаны, те, кто сочинял свои статьи с чистой душой, поднимут громкие крики проклятия за то, что вы с ними сделали. Это будут крики Дидро, Сен-Ламбера, Тюрго, Жокура, Гольбаха и других.

Ваши подписчики скажут, что они подписывались на мой труд, а тот, который вы им предложите, почти ваш. Друзья, враги, помощники поднимут свой голос против вас.

Эту книгу сочтут плоской пародией. Вольтер, который прежде вас искал и вас находил, его корреспонденты, которые не хотят ничего иного, как вас заслуженно опозорить, обесславить, разнесут по столице, по провинции, по чужеземным странам, что эта многотомная компиляция, которая так дорого обходится публике, не что иное, как беспорядочная груда набросков Меньшая часть вашего издания вышла прежде, остальное может быть отправлено в макулатуру…»

Письмо занимает шесть страниц печатного текста. Все его привести невозможно. Вот еще одна выдержка:

«Вы уничтожили или поручили какой-то низкой твари уничтожить труд двадцати хороших людей, посвятивших вам в свое время свои способности, часы своих бдений, из любви к правде, истине, удовлетворяясь одной надеждой, что их идеи будут переданы публике и что они будут вознаграждены за это заслуженным уважением, которое теперь отняли от них ваша несправедливость и ваша неблагодарность. Вас и вашу книгу будут теперь топтать в грязь, впредь на вас будут указывать как на человека, провинившегося в таком обмане, в таком бесстыдстве, которым не было еще подобных. Тогда вы будете вынуждены осудить ваш панический страх и подлые советы варварских остготов и глупых вандалов, которые помогли вам совершить ваш разбой!»