Ярослав Иосселиани - В битвах под водой Страница 64

Игравший фокстрот джаз неожиданно умолк.

— Наши дорогие гости!.. Коммодор Трипольский просит исполнить шотландскую музыку, — объявил полковник. — С удовольствием удовлетворяем его желание…

Шотландские народные песни всем нам очень нравились, и мы всегда охотно слушали полюбившуюся нам музыку.

Из коридора донеслись звуки волынки, которая исполняла бравурную мелодию коллективного шотландского танца. Наши собеседники один за другим поставили на столики свои бокалы и стали включаться в общий танец. Скоро почти все, кто был в зале, в том числе и наши офицеры, пели, танцевали и веселились.

— Мистер Иосселиани, вы не находите, что шотландские танцы хороши? Они даже интереснее, чем фокстроты, — обратилась ко мне девушка в форме майора.

— По-моему, эти чудесные национальные танцы нельзя даже сравнивать с надоевшими всем фокстротами, — согласился я, — и название «фокстрот» (лисий шаг) уже давно не соответствует нынешним фокстротам. Они столь грубы, что я бы назвал их скорее «скаундрел-трот» (бандитский шаг)…

Моя шутка рассмешила англичанку, и она немедленно сообщила о ней своим приятелям.

Волынка долго играла шотландские песни и танцы. Меня заинтересовало, почему музыкант играет в коридоре, а не в зале, где находятся гости.

— На волынке играет один старшина, — стыдливо пояснил мне майор, — он не офицер, и… ему нельзя появляться в салоне… Таковы старинные… обычаи королевства…

— Неужели не настало время изменить эти традиции? — мне стало как-то не по себе. Майор пожал плечами и ничего не ответил.

Чтобы посмотреть на музыканта, я, стараясь не привлекать к себе внимания, вышел из салона. В конце длинного коридора в форме шотландского старшины сидел убеленный сединами человек с волынкой через плечо.

Я подошел к нему и увидел, что он играет очень старательно и добросовестно, но в нем не было той искорки оживления, которая так характерна для музыкантов. Наоборот, в его глазах я прочел глубокую печаль, которая, однако, не отражалась на исполнении.

— Рад с вами познакомиться, мистер чийф, — обратился я к музыканту, как только он сделал паузу в игре. — Я большой поклонник вашей музыки.

— О-о, сэр! — как ужаленный вскочил с места старшина. — Я… я счастлив, что доставил вам удовольствие…

— Мне показалось, что вы чем-то опечалены, это правда?

— Да, сэр, у меня несчастье, мой сын очень болен…

— Так вам надо идти домой!

— Нет, сэр, я все равно ничем не могу помочь больному. А здесь надо играть для гостей. Вы, вероятно, знаете, у нас в гостях русские офицеры. Они просили сыграть на волынке…

Мне стало ясно, что старшина принял меня не за советского офицера. Но за кого? Вряд ли кто еще в тот вечер мог говорить с ним на таком ломаном английском языке, как говорил я.

— Вы знакомитесь с музыкантом? Не правда ли, он очень мило играет? — к нам незаметно подошла девушка в форме майора.

— Он играет восхитительно…

— У вас в России нет таких волынок? — не дала мне договорить она.

— Ему надо домой, у него дома больной сын.

— Сэр! — растерянно произнес старшина. — Вы меня извините, извините, я прошу… я вас принял за греческого офицера… Мне не надо домой, нет, сын выздоровеет!..

Я протянул ему руку, и мы обменялись дружеским рукопожатием.

— Для меня это большое счастье! — глаза чийфа светились радостью. — Я расскажу о вас моему сыну…

В другом конце коридора вдруг поднялся какой-то шум. Слышалось множество голосов, но разобрать что-либо было невозможно.

— Американцы пришли! — крикнул кто-то у двери салона, и тут же большинство английских офицеров бросилось навстречу гостям.

— Румбу! Почему нет музыки? — раздались хриплые голоса новых гостей.

— Они пришли не только с опозданием, но и… пьяные, — как бы про себя вздохнул старшина. — Что мне делать? — он вопросительно посмотрел на девушку-майора.

— Нет, вы можете идти домой, — рассеянно ответила она, — ваша волынка их не устроит. Им будет играть джаз.

И действительно, с последними словами девушки раздались звуки румбы. Казалось, джаз подражал голосам сразу всех зверей далеких индийских джунглей.

— Откуда здесь американцы? — обратился я к девушке.

— Это летчики с соседних аэродромов, — ответила она и отошла.

В салоне столики моментально были сдвинуты в угол, и национальные песни и танцы сменились крикливым джазом и энергичным шарканьем подошв.

Мы недолго оставались на вечере и, откланявшись, уехали.

При расставании с батарейцами мы еще раз услышали слова благодарности героическому советскому народу и его Вооруженным Силам за ту роль, которую они сыграли в спасении мировой цивилизации от фашистского рабства.

Английский народ хорошо разбирался, кто его враг и кто друг. И можно только удивляться тому, что сразу же после войны в Англии появилось множество мемуаров, в которых всячески принижается роль Советских Вооруженных Сил в разгроме гитлеровской коалиции и сильно преувеличивается значение второстепенных фронтов на западе Европы.

Состязания

Вскоре после поднятия на принятых нами подводных лодках советского Военно-Морского флага мы перебазировались в порт Данди. На время прохождения курса боевой подготовки наши лодки вошли в состав Интернациональной флотилии.

Нас, советских офицеров, расквартировали с офицерами других наций в фешенебельной гостинице «Мейфилд», в двух километрах от док-ярда. Остальной личный состав был размещен в матросских казармах в самом порту.

В состав Интернациональной флотилии входили, кроме английских, подводные лодки Голландии, Норвегии, Свободной Франции, Дании и Польши.

Появление в составе соединения советских подводных лодок явилось большим событием. Матросы всех кораблей флотилии встретили нас очень приветливо. Офицеры вели себя несколько сдержаннее, но чувствовалось, что и они рады познакомиться с нами.

Вечером, в день нашего прибытия в Данди, командир флотилии устроил в гостинице «Мейфилд» прием в честь советских подводников.

Здесь мы познакомились с руководящими офицерами флотилии и установили с ними деловой контакт.

Мне приходилось много беседовать с механиком соединения, уже немолодым, но еще очень бодрым командиром Вульфом. Он знал одно русское слово «молодец» и, разговаривая по-английски, часто употреблял его кстати и некстати.

— Думаю, вы к зиме вернетесь в Мурманск, — заявил Вульф, когда мы коснулись деловой темы разговора, — мы вам окажем помощь, какую только сможем…

— Вы нам окажете плохую помощь, если мы будем готовы только к зиме, возразил я, — надо раньше! Война ведь…