Андрей Воронцов - Шолохов Страница 65

Он не додумал эту мысль до конца и задремал.

Снился ему раскинувшийся за излучиной Дона лес, могучий, таинственный, синий. Прилетел из степи ветер, пробежал быстрой волной по зеленым вершинам, шумнул в листве — и снова тишина, птичьи голоса, плеск донской волны, высокое небо, медленно плывущие по нему облака.

Несмотря на все старания «пухлявого» следователя, дело Ермакова на публичный судебный процесс, по мнению Резника, «нетянуло». «Контрреволюционной организации» в Базках не складывалось: Ермаков не дал показаний на предполагаемых участников, а они, в свою очередь, не дали показаний на него как на руководителя. Шолохова «пристегнуть» к организации тоже не удалось.

Резник знал, что готовится постановление Президиума ВЦИК о возвращении чекистам права вынесения смертных приговоров, поэтому испросил санкции у начальства в Ростове направить дело Ермакова на рассмотрение Коллегии ОГПУ в Москву и получил ее.

К составленному следователем «Конспекту по следственному делу № 7325 на гр. Ермакова Харлампия Васильевича по ст. 58 п. 11 и 18 УК» Резник приложил пакет с тремя документами: «Послужным списком» Ермакова, оправдательным приговором ему Доноблсуда от 29 мая 1925 года и письмом Шолохова Ермакову от 6 апреля 1926 года.

В Москве этот пакет лег на стол заместителя председателя ОГПУ Генриха Григорьевича Ягоды.

Ягода, как и Авербах, принадлежал к клану Свердловых: Яков Свердлов был ему троюродным братом. В Нижнем Новгороде молодой Ягода познакомился и подружился с Максимом Горьким, и, может быть, нижегородский псевдоним Алексея Пешкова — Иегудиил Хламида — был плодом этой дружбы. Там же, в Нижнем, Ягода вступил в 1907 году в партию. В ноябре 1917-го он редактировал газету «Крестьянская беднота». В апреле 1918-го Ягода из редактора стал вдруг, по протекции Свердлова, высоким армейским начальником — управляющим делами Высшей военной инспекции РККА. В 1918–1919 годах он часто бывал на Южном фронте, активно проводил в жизнь директиву Свердлова о расказачивании на Дону. Тогда-то с ним и познакомился Илья Резник. В ВЧК Ягода пришел в 1919 году, будучи одновременно членом коллегии наркомата внешней торговли.

Ягода, тощий, с впалой грудью, лысеющий человек, с такими же усиками-«соплями» на узком землистом лице, как и у вешенского уполномоченного Сперанского, без особого интереса полистал присланные документы. Судьба Ермакова для него была уже решена. Он вообще люто ненавидел казаков после того, как во время Сормовских событий они зарубили его шестнадцатилетнего брата Михаила.

Однако один документ, как и рассчитывал Резник, привлек внимание Ягоды. Бережно трогая левой рукой усики, правой Ягода нажал кнопку звонка. Вошел, скрипя блестящими сапогами и ремнями, маленький, крепко сбитый секретарь Герсон.

— Пригласите ко мне Агранова, — распорядился Ягода.

Его любимец Яков Агранов — здоровяк, бабник, франт с ироническим выражением длинного лица, умело меняющимся на предупредительно-любезное, каковым оно и стало, когда он вошел в кабинет Ягоды, был начальником секретного политотдела ГПУ и курировал литературу. В свое время именно он лично приказал расстрелять Николая Гумилева. Агранов был дружен с Бабелем, Кольцовым, Бриками (особенно с Лилей Юрьевной), Маяковским, ласково называвшим его «Агранычем».

— Нами в Донецком округе арестован некто Ермаков, один из руководителей Вешенского контрреволюционного восстания в 19-м году. При обыске у него обнаружено письмо. Ознакомьтесь. — Ягода протянул Агранову письмо Шолохова. — Автор письма, по-моему, писатель. Сообщите мне имеющиеся о нем сведения.

Агранов ушел. Через некоторое время он вернулся и доложил:

— Шолохов Михаил Александрович, 1905 года рождения, уроженец хутора Кружилинского станицы Вешенской Донского округа, из иногородних. Отец — в прошлом торговец, владел паровой мельницей, мать — крестьянка. Происхождение отца скрывает. Образование неоконченное среднее, беспартийный. Женат на дочери бывшего станичного атамана, имеет дочь. Член Московской ассоциации пролетарских писателей.

— Что? — спросил Ягода, не веря своим ушам. — Пролетарских писателей?

— Так точно, — осклабился Агранов. — С 24-го года. До этого состоял в литературной группе «Молодая гвардия». Руководитель группы Брик отзывался о нем положительно.

— Ай да Брик! Ай да Авербах! — иронически улыбался Ягода. — Молодцы! Буржуазное происхождение, жена — дочь атамана, приятель — матерый антисоветчик, а они этого Шолохова — в пролетарские писатели! Что же они нашли в нем пролетарского?

— Как я уже докладывал, Шолохов скрывает свое происхождение. Он был принят в МАПП как крестьянский писатель, стоящий на позициях пролетариата. Мне кажется, этот парень удачно маскируется.

— Да уж куда удачней! Нашим агентам есть чему у него поучиться! — раздраженно заметил Генрих Григорьевич. — Продолжайте.

— С 23-го года публикуется в комсомольской печати, автор книг «Донские рассказы», «Лазоревая степь» с предисловием товарища Серафимовича. Рассказы Шолохова он оценивает высоко. Содержание их как будто революционное — классовая борьба на Дону. Однако любит показывать жестокие издержки этой борьбы. Проживает то в Москве, то на Дону. В настоящее время находится в Москве, на квартире у своего приятеля Кудашова Василия Михайловича, крестьянского писателя, члена ВКП(б). По имеющимся сведениям, Шолохов читает своим друзьям у Кудашова первую часть большого романа о казачестве перед революцией и во время нее. Слушателям, судя по отзывам, роман весьма нравится. Теперь — по нашей части. — Агранов сделал паузу, глянул многозначительно на Ягоду. — В 1922 году Шолохов задерживался органами ГПУ. Тогда же осужден условно на год за «неправильное и преступное отношение к политике налогообложения». Уволен из продовольственного комиссариата и исключен из комсомола.

— Он что же, был продкомиссар? — озадаченно спросил Ягода, закуривая длинную черную египетскую сигарету.

— Тогда уже не было продкомиссаров. Продовольственный инспектор, окончил курсы в Ростове-на-Дону в том же 22-м году.

— Что же это за «неправильное и преступное отношение» он допустил?

— Подробности неизвестны. Мною уже послан запрос в Ростов.

— Темная лошадка… — задумчиво сказал Генрих Григорьевич. — Не наводят ли вас обстоятельства биографии Шолохова на мысль, что его связь с этим… Ермаковым — не случайна?

— Согласен с вами, Генрих Григорьевич, подозрительное письмо. Но думаю, что и на этот вопрос лучше меня могли бы ответить ростовские товарищи.