Борис Тененбаум - Великие Борджиа. Гении зла Страница 65

Роман Дюма сейчас относится разве что только к развлекательной, легкой литературе, но он превосходно написан, в нем есть и подтекст, и даже легкий сарказм. Вот, например, небольшая цитата:

«[Кардинал] Спада знал, что значит приглашение на обед. С тех пор как христианство – глубоко цивилизующая сила – восторжествовало в Риме, уже не центурион являлся объявить от имени тирана: «Цезарь желает, чтобы ты умер», а любезный легат с улыбкой говорил от имени папы: «Его святейшество желает, чтобы вы с ним отобедали».

Так вот, согласно А. Дюма, кардинал Спада получает приглашение на обед к Его Святейшеству, знает, что это может означать, и предусмотрительно прячет свои сокровища в некоем тайнике, местоположение которого откроет придуманному А. Дюма аббату Фариа, который передаст эту тайну придуманному А. Дюма Эдмону Дантесу – и все, задача решена, и роман «Граф Монте-Кристо» может двигаться дальше, к волнующему финалу.

Мы за ним не пойдем, у нас другие задачи, в конце концов, изучать «историю по Дюма» – не самое продуктивное занятие на свете. Так что вернемся из середины XIX века, когда А. Дюма сочинил свой увлекательный роман, во времена Борджиа, в самое начало XVI века, и посмотрим, что же там происходило на самом деле.

Хронология получается такая: 6 августа 1503 года папа Александр и его сын Чезаре Борджиа были гостями кардинала Адриано Кастеллески на ужине, данном в их честь на вилле кардинала. 9 августа Святой Отец передал кардиналу Кастеллару пост архиепископа Монреале, который раньше принадлежал племяннику папы, кардиналу Хуану Борджиа. Хуан умер от сифилиса, позиция архиепископа Монреале, таким образом, освободилась и была передана другому лицу – все было сделано именно так, как и положено. Оба кардинала – и Кастеллески, которого Александр VI почтил своим визитом, и Кастеллар, которому достался выгоднейший пост архиепископа, – получили свои красные шапки совсем недавно, 31 мая, уплатили за них столько, сколько было назначено, и, по всей видимости, находились с папой Александром в наилучших отношениях. Понятно, схема, описанная А. Дюма – по крайней мере, в данном случае, – не применялась.

Но, как и было сказано в дневнике Иоганна Бурхарда, 12 августа 1503 года папа Александр VI почувствовал себя плохо.

V

Согласно донесению посла Феррары в Риме, направленному им герцогу Эрколе д’Эсте и датированному 10 августа, «папа Александр озабочен переговорами с императором Максимилианом о признании Чезаре Борджиа властителем Сиены, Лукки и Пизы».

Информация эта носила самый срочный характер: во-первых, с просьбой папа Александр обращался не к королю Франции, а к его врагу, императору Священной Римской империи, во-вторых, герцогу Эрколе достаточно было только глянуть на карту для того, чтобы увидеть, что получится у Чезаре Борджиа в случае удачи. А получалось у него огромное по итальянским масштабам государство, охватывающее удушающим кольцом удава все владения Республики Флоренция и выводящее Чезаре прямохонько на порог герцогства Феррара.

Было тут от чего встревожиться Эрколе д’Эсте, государю мудрому и осторожному, но делать ему ничего не пришлось, потому что уже через пару дней ситуация резко поменялась.

Папа Александр заболел 12 августа, а на следующий день, 13 августа, очень нездоров оказался и кардинал Адриано Кастеллески, на вилле которого совсем недавно проходил пышный прием. 16 августа заболел и Чезаре Борджиа, который тоже там присутствовал.

Что интересно – венецианский посол Джустиниани, человек умный и к семейству Борджиа совершенно не расположенный, никакого отравления тут не подозревал, а в сообщениях своих ссылался на эпидемию лихорадки, случившуюся в Риме. Он даже процитировал самого Святого Отца, который сказал ему, что «август – плохой месяц для толстяков», явно имея в виду самого себя. Папе Александру было 72 года, он был уже не так подвижен, двигался все меньше и действительно набрал лишнего веса. Папа свалился 12 августа, и Чезаре в тревоге за отца даже отсрочил свой отъезд из Рима. 15 августа доктора пустили Александру VI кровь – тогдашнее универсальное средство от всех воспалений. Ему и правда стало лучше, потому что он позвал к себе несколько кардиналов и поиграл с ними в карты. Тем временем плохо стало уже и Чезаре – его рвало, он испытывал страшные боли в желудке, и температура у него взлетела так, что доктора погрузили его в чан с ледяной водой. Это помогло, хотя с пациента начала клочьями слезать кожа. 17 августа папе опять стало плохо, и до такой степени, что на следующий день он решил исповедаться. Бурхард отмечает, что больной ни разу не выразил желания повидать своего сына Чезаре, как, впрочем, и дочь Лукрецию, и своего младшего сына Жоффре.

Александр VI Борджиа отдал свою грешную душу Всевышнему Судии – и многое в Риме изменилось почти немедленно.

Во Флоренции, в здании Синьории, в том зале, где в обычное время располагались писцы как Первой, так и Второй Канцелярий, на стене имелась фреска, изображавшая Колесо Фортуны. Колесо вращалось, то вознося кого-то вверх, то, напротив, опуская его судьбу куда-то много ниже, и на стене рядом с фреской имелся и сонет, повествующей о непостоянстве Фортуны, богини Удачи.

18 августа 1503 года Колесо Фортуны дома Борджиа резко повернулось – вниз…

Свидетельство Иоганна Бурхарда, с заметками на полях

I

Смерть папы Александра ознаменовалась грабежом его личных покоев – вот что написано об этом в дневнике Бурхарда:

«В двадцать три часа они открыли выходы, и было объявлено о смерти папы. В это время слуги утащили все, что оставалось в гардеробах и комнатах; они оставили только папские троны, несколько подушек и ковры, прикрепленные к стенам…»

Это был старый, освященный веками обычай – личные вещи папы римского, нашедшего вечное успокоение, растаскивались его слугами. Папские драгоценности – скажем, тиары – находились в ведении особых должностных лиц, и в принципе принадлежали самому Святому Престолу, как, впрочем, и папская казна. Однако смерть папы Александра внесла некоторые изменения в сложившиеся правила и обычаи. Послушаем Иоганна Бурхарда еще разок:

«Герцог, будучи больным, прислал синьора Микелотто с сильным отрядом. Эти люди закрыли все выходные двери; затем один из них, вынув кинжал, угрожал кардиналу Казановы заколоть его и выбросить за окно, если он откажется выдать ключи от сокровищницы папы. Напуганный кардинал выдал ключи. Тогда прибывшие один за другим вошли в помещение, расположенное позади комнаты папы. Они захватили оттуда все серебро и две шкатулки, в которых было около ста тысяч дукатов…»