Михаил Ишков - Никола Тесла. Изобретатель тайн Страница 66

Скоро гроза стала затихать, реже доносились раскаты грома. Затем над горами установилась странная наэлектризованная тишина. Гроза удалилась на невероятное расстояние, а мои приборы по-прежнему реагировали на электрические импульсы. Более убедительного свидетельства существования стоячих волн трудно было придумать.

От чего они могли отражаться?

Я был уверен — их экранировала земля. Я принялся тщательно измерять дистанции до узловых точек. Мысль о том, что это чудо вполне можно воспроизвести с помощью моего осциллятора, придавала мне энергии.

Затем на шкалах приборов обнаружилась странная периодичность разрядов. Я не поверил глазам — неужели этот ряд сигналов имеет какой-то смысл? Приглядевшись, я обнаружил — стрелки подрагивали с точностью азбуки Морзе. Это не могло быть случайностью. Догадка не заставила себя ждать — кто-то пытался связаться со мной.

Я лихорадочно бросился записывать сигналы. Знаете, что у меня вышло?

Потомки затаили дыхание.

— «Прекрати и уезжай!» Наступила долгая пауза.

Старик поднялся с постели, закурил, зашелся в кашле, наконец ткнул в потомков дымящейся сигаретой.

— Это было невероятно! Это походило на предупреждение. Сразу вспомнил о зловещем оке, но как всякий естествоиспытатель сразу отверг эту нелепую гипотезу. Я скорее мог бы поверить, что связь со мной установило само электричество! Или наши соседи по Солнечной системе! Мысль о марсианах родилась сама собой, тем более что сигналы были смазанные, с пробелами, их можно было по-разному интерпретировать. Повторяемость едва улавливалась. В конце концов мне удалось зафиксировать сообщение, и это главное. У меня кружилась голова — тайна электричества наконец явила себя в своей зловещей полноте. На испуг, нервное возбуждение можно списать случай в горах, но не запись на бумажной ленте. Выходит, пронзая атмосферу мощными разрядами, я задел электричество за живое и оно откликнулось. Об этом нельзя было заявить открыто, но и отказаться от дальнейших экспериментов тоже было невозможно. Выход один — сослаться на марсиан, на венерианцев, мне все равно. Это должно было привлечь энтузиастов, с их помощью я мог бы продолжить эксперименты.

После короткой паузы он добавил:

— Шерф засыпал меня телеграммами, в которых сообщал о нарастающем недовольстве Астора. Я решил не обращать на Джона внимания. В августе мне прислали приглашение на банкет в честь дня рождения императора Франца-Иосифа. Я приказал выбросить его в корзину. Письма также приходили из Австрии, Индии, Австралии и Скандинавии. «В последнем, — писал Шерф, — содержится предложение производить новое освещение для Швеции, Норвегии и Дании». Все это казалось мне ничтожным, все должно было отступить. На многочисленные деловые запросы я отвечал: «Скажите им, что я в научной экспедиции и вернусь через несколько недель».

Своим открытием я поделился только с Джорджем, да и то конфиденциально: «Дорогой мистер Шерф, я получил сообщения с облаков на расстоянии ста миль». А еще два дня спустя: «Мы только что закончили подготовку: теперь начинается серьезная работа».

Это было логичное, я бы сказал, ожидаемое объяснение. Вполне в духе Теслы. Ездоки в незнаемое никогда не отступают перед трудностями, будь то природная стихия, предупреждающий жест судьбы или необходимость убедительно объяснить причины неудачи. Он был не первый, кто готов был выдать желаемое за действительное.

Дерзкое решение.

И сколько фантазии!

Кстати, в дневниках Теслы нет ни слова о межпланетном контакте. Свое «открытие» он решил подбросить исподволь. Впервые он упоминает о нем в письме к Луке-Джонсону:

«Дорогой Лука,

Все преследуют меня после того, как я был избран „марсианами“. Мой друг Дж. Кольер уговорил меня выступить с краткой речью, посвященной межпланетной связи.

Искренне ваш Никола Тесла».

Есть еще одно свидетельство.

Во время пребывания в Колорадо в рождественском послании местному обществу Красного Креста, «когда его члены попросили его указать одно из самых величайших достижений, возможных в течение следующих ста лет», Тесла написал: «Я наблюдал электрические импульсы, которые казались необъяснимыми. Хотя они были слабыми и неуверенными, они дали мне твердую веру в то, что в один прекрасный день все жители Земли как один поднимут глаза к небу с любовью и благоговением, пораженные радостным известием: „Братья! У нас есть послание из другого мира, неизвестного и далекого. В нем говорится: „Один… два… три!“, что соответствует букве „S““».

Итак, не «прекрати и уезжай!», а куда более понятный знак. Такая нестыковка, однако, ничуть не смутила старика.

Он решительно заявил:

— Я открыл публике все что мог. Я несколько раз касался этого случая.

— Это так, но чем дальше от Колорадо-Спрингс, тем решительнее вы высказывались в пользу осуществленного сеанса космической связи. Особенно интересна редакционная врезка, предваряющая вашу статью «Диалог с планетами», помещенную в журнале «Collier’s Weekly» в феврале 1901 г:

«Поразительное сообщение, сделанное недавно Никола Теслой о том, что он получил послание из глубин межзвездного пространства. Сигнал от обитателей Марса или Венеры, или другой родственной им планеты, был поначалу воспринят изумленным человечеством с большим недоверием, но в среде видных ученых… все большую поддержку находит мнение, что выводы г-на Теслы верны. Этой публикацией г-н Тесла впервые формулирует невероятное открытие, сделанное им в Колорадо-Спрингс. Он рассчитывает довести свои исследования до логического конца и установить связь с другими планетами Солнечной системы».

А вот отрывок из вашей статьи:

«Для осуществления дальнейших замыслов в 1899 году я уехал в Колорадо, где продолжил исследования. Одно из направлений, в частности, теперь нахожу даже более важным, чем беспроводная передача энергии. Я построил лабораторию в окрестностях Пайкс-пик. Чистый воздух в горах Колорадо создавал условия, чрезвычайно благоприятные для моих экспериментов, и результаты доставляли мне большую радость… Несколько лет тому назад было практически невозможно производить электрические искровые разряды длиной 6 или 9 метров, а я получил разряды, длина которых превышала 30 метров, и при этом без всяких затруднений…

Именно в процессе работы над ними я впервые обнаружил те загадочные явления, которые вызвали такой исключительный интерес. Я завершил работу над устройством, чувствительным до такой степени, что, находясь в своей лаборатории в горах Колорадо, мог воспринимать своего рода импульсы земного шара, отмечая все электрические изменения, происходившие в радиусе 1100 миль…