Андре Кастело - Королева Марго Страница 66

25 февраля 1599 года — в последний день Масленицы — Генрих IV надел на палец своей любовницы обручальное кольцо, которое получил во время коронации как знак того, что он обручился со всей Францией.

— Теперь только Бог и смерть короля могут помешать мне стать королевой Франции! — заносчиво воскликнула Габриэль д'Эстре.

Маргарита же в проявлениях своей лояльности пошла еще дальше. Она преподнесла крошке Сезару принадлежавшее ей герцогство д'Этамп, хотя мысль о том, что в один прекрасный день корона Франции может достаться внебрачному отпрыску короля, приводила ее в ужас. Но 10 апреля 1599 года Габриэль — весьма кстати! — умерла ужасными преждевременными родами. Из чрева молодой женщины доктора чуть не по кусочкам извлекли ее мертворожденного ребенка. Горе Генриха IV было неподдельным: крупные слезы катились по морщинам, теряясь в побелевшей бороде. Но горе короля не может быть долгим, и вскоре он нашел утешение в объятиях Генриетты де Верней…

С той минуты комедия, которую разыгрывала Маргарита, утратила смысл. Не было больше причин и ей самой затягивать давно назревшие решения. «Я начинаю верить в добрый исход моих дел, — пишет она Сюлли, — и очень хотела бы ускорить их успешное разрешение к удовольствию короля и всех добрых французов, горячо желающих, как вы о том пишете, увидеть законнорожденных детей короля, которые смогут безо всяких споров наследовать корону, поднятую им из руин… — и не желающих видеть на моем месте легкую на помине вертушку, о которой недостойно вести разговор, теперь, когда благодаря Провидению все изменилось и больше нет никаких оснований сомневаться в осмотрительности короля и доброй воле его совета, составленного из самых преданных слуг… я хочу со спокойным сердцем доживать свои дни. Я удовольствуюсь всем, что окажется приемлемым и что вы сами сочтете нужным посоветовать мне».

Все стало приходить в порядок, и в июле 1599 года Генрих отправил в Рим Брюлара де Силлери. Посол короля был уполномочен проинформировать папу Климента VIII, что королева Маргарита накануне Варфоломеевской ночи согласилась выйти замуж за короля Наварры под сильным давлением королевы-матери и Карла IX: их свадьба состоялась по принуждению. Силлери было поручено также известить Его Святейшество, что свадьба была отпразднована до того, как в Париж поступило разрешение папы вступить в брак молодым, состоявшим в кровном родстве.

Еще один повод для кассации!

Но решающий документ исходил от Марго: она сама просила аннулировать ее брак с Генрихом Наваррским. В Париже, во дворце аббатства Сен-Жермен-де-Пре, под председательством папского нунция, кардинала Флоренции Александра де Медичи, состоялось заседание трибунала, в который входили также епископ Модены и кардинал-архиепископ Тулузы. 12 ноября 1599 года прелаты задали королю Генриху деликатный вопрос, к которому он, разумеется, был готов:

— Были ли у вас супружеские отношения?

Улыбаясь, Генрих ответил — мы уже приводили его слова:

— Мы оба, королева и я, были молоды и полны жизни, так могло ли быть по-другому?

А королеву, забытую в зловещей крепости Юсон, 28 ноября от имени церковного трибунала выслушали архидиакон Бертье и сопровождавший его суровый протонотарий с благозвучным именем Россиньоль.[54] Марго подтвердила, что ее брат и королева Екатерина вынудили ее выйти замуж за Генриха Наваррского, чему она сопротивлялась, как могла.

— Никогда мое сердце не лежало к этому союзу, — сказала она судьям. — Меня к нему силой принудили король Карл IX и королева-матушка. Я с горькими слезами умоляла их отступиться. Но король пригрозил, что, если я не соглашусь, во всем его королевстве не будет никого несчастнее меня.

Напомнив, что совершенно не любила тогда короля Наваррского, Марго намекнула, что сердце ее принадлежало герцогу де Гизу:

— Я говорила и повторяла, что хочу выйти замуж за другого достойного человека; но мне пришлось повиноваться.

Наконец она выдвинула неотразимый аргумент, достоверность которого подтвердили оставшиеся в живых свидетели: король Карл IX перед Собором Парижской Богоматери решительным жестом сам наклонил голову сестры в знак ее согласия на брак. Короче, свое согласие она дала «на словах, но не сердцем».

Когда же и перед ней был поставлен щекотливый, хотя по важности первостепенный вопрос, случались ли у нее с мужем супружеские отношения, Маргарита вслед за королем заявила парижским судьям:

— Мы оба в день свадьбы были уже настолько грешны, что воспротивиться этому было выше наших сил.

В пятницу 17 декабря 1599 года кардиналы-судьи наконец огласили свой вердикт о разводе, позволявший «Всехристианнейшему Королю и Светлейшей Королеве вступить в новые законные браки». В ходе процесса они дошли до того, что подвергли допросам горничную Маргариты и даже Шарлотту де Сов, которой король Наварры доверил в свое время немало тайн.

Сообщая добрую новость Марго, Генрих назвал ее «сестрой»: «После всего, что произошло, я дорожу вами и люблю вас еще больше, чем прежде». В возмещение короны, которую она потеряла, он пообещал ей отныне быть «братом не по крови, а по чувству».

Марго поблагодарила его весьма элегантно, хотя и с легкой иронией. Она принимает «братские отношения», обещанные ей бывшим мужем. «Правда то, что для вас выигрыш, для меня изрядная потеря, — добавляет она, — и то, что взамен вы осыпаете меня великими милостями, служило бы мне большим утешением в превратностях моей судьбы, если бы я не знала, что делается это по вашему повелению в уверенности, что понесенный мною урон послужит общественному благу. А значит, я подчиняюсь этой необходимости не из желания вам услужить, но как верноподданная своего короля…».

— Она еще жалуется, что это я причина ее несчастий, — воскликнул король, который никогда не мог забыть, что Марго в свое время подняла против него меч, — ведь кроме нее никто не виноват. Господь свидетель! Она прекрасно знает, что я всегда ее любил и чтил и что расстались мы из-за ее дурости.

В тот же день, 17 декабря 1599 года, «о расторжении брака короля было торжественно и публично объявлено при большом стечении народа в церкви Сен-Жермен-л'Оксерруа, приходской церкви Лувра». Неделей позже, в предпоследний день столетия, Генрих по просьбе Маргариты присвоил ей титул герцогини де Валуа и подтвердил принадлежность ей провинций Ажанэ, Кондомуа и Руерг. Для погашения долгов она получила во владение наследство Екатерины, а кроме того, король распорядился одновременно выплатить ей двадцать тысяч экю, сумму, рассчитанную на четыре года, — которой опять-таки далеко не достанет ей для того, чтобы компенсировать накопившиеся издержки.