Дмитрий Оськин - Записки прапорщика Страница 68

- Нам, как военным, полагаются квартирные деньги, - заявили мы, - и по городу Кишиневу должны, вероятно, платить не менее двадцати-двадцати пяти рублей.

- Мы согласны вам выдать деньги, - сказали в городской управе, - но только вы сами сговоритесь об оплате номера.

Пошли к владельцу гостиницы.

Владелец гостиницы, он же владелец бывшей крушевановской типографии Вулкамич, согласился на наше предложение, попросив лишь выдать ему доверенность на получение от городской управы причитающегося нам дровяного пайка.

Создали редакционную коллегию - председатель Свешников, я его заместитель. Связались с РОСТА и Советом рабочих и солдатских депутатов.

На имевшиеся деньги купили триста пудов бумаги, заключили договор с Вулкамичем на печатание газеты в его типографии и стали готовить первый номер. Свешников через день уехал на родину, вызванный телеграммой. Мне пришлось самому писать передовую статью на злобу дня, составлять информации из телеграмм, собирать хронику местной жизни, получая данные от местного Совета, направлять весь этот материал в типографию, присутствовать при наборе, корректировать гранки и выпускать номер.

Сил на ежедневную газету не хватало. Решили ограничиться тремя номерами в неделю.

Какое же было удовлетворение, когда появился первый номер газеты "Солдат-крестьянин"!

* * *

В Кишиневе тишина. Как будто находишься в глубоком тылу, где не чувствуются революционные и фронтовые события. Работа местных советских организаций протекает незаметно. Гарнизона почти не видно, да и невелик он - запасной батальон и два автомобильных отряда, обслуживающие санитарные учреждения. Совет рабочих и солдатских депутатов целиком в руках эсеров и немногочисленных меньшевиков. Во главе Совета стоит солдат-эсер, вернувшийся из ссылки после Февральской революции.

Президиум Совета заверил нас, узнав, что мы крестьянская организация, что с его стороны будет оказано всяческое содействие культурно-просветительной работе, в частности изданию газеты. Большим событием в Кишиневе должна стать назначенная на ближайшее время конференция большевиков румынского фронта.

- Напрасно мы дали согласие устраивать конференцию на нашей территории, лучше было бы, если бы большевики созывали ее в другом месте, говорили некоторые руководители Совета.

- Что ж такого, что на нашей территории, - говорили другие, - у нас большевистских настроений нет. Население спокойно, рабочих мало, а за большевиками идут главным образом рабочие и солдаты.

- А как вы относитесь к большевикам? - спрашивал я.

- Безусловно отрицательно. Они своим выступлением и захватом власти предают революцию.

В первых числах декабря состоялась конференция большевиков. На эту конференцию я отправился вместе с прапорщиком Святенко, который должен был приветствовать большевиков от имени нашей крестьянской организации. Я же, занятый исключительно редакционным делом, пошел с информационными целями.

Конференцию открыл Юдовский, лидер большевистской фракции одесского Румчерода. Он говорил о создавшемся положении в связи с захватом власти большевиками, о настроениях и положении румынского фронта. Призывал порвать с меньшевиками-интернационалистами, с которыми у фронтовых большевиков по выборам в Учредительное собрание был блок.

Конференцию пришел приветствовать кроме нашей крестьянской организации и представитель местного Совета, который в своем приветственном выступлении подчеркнул необходимость единения революционной демократии.

Почти одновременно проходила конференция эсеров Бессарабской губернии. На эту конференцию я не пошел, на заседании комитета было постановлено никого с приветствием не посылать.

Чтобы окончательно оформить отношение фронтовых и войсковых крестьянских организаций к происходящим событиям, мы решили созвать на 15 декабря фронтовой съезд Советов крестьянских депутатов. В повестке дня: 1) текущий момент; 2) отношение к новому правительству; 3) отношение к войне.

Кишиневская тишина неожиданно нарушилась. Сидел утром в помещении комитета, выбирая телеграммы для очередного номера "Солдата-крестьянина". Вдруг вошел небольшого роста коренастый матрос, у которого на бескозырке было написано "Аврора".

- Здравствуйте, товарищ! - обратился он ко мне.

- Здравствуйте. Садитесь. Чем могу быть вам полезным?

- Да так, иду мимо, вижу вывеску "Румкомкрест" - дай, думаю, зайду.

- А вы откуда, товарищ, из Одессы?

- Нет, из Петрограда.

- Из Питера! - обрадовался я, чувствуя, что получу интересную информацию для своего номера.

- Из Питера, - кивнул он. - И вот мой мандат.

Матрос протянул бумагу: "Совет Народных Комиссаров. Дано матросу Ивану Петровичу Климову в том, что он является полномочным представителем Совнаркома, коим командируется эмиссаром в город Кишинев для образования там Советской власти. Всем советским и общественным организациям предлагается оказывать т. Климову всяческое содействие в возложенном на него поручении.

Председатель Совнаркома Ленин".

- Так, значит, вы вроде комиссара будете по Кишиневской губернии?

- Да, примерно так. А у вас тут как дела идут?

- Спокойно, тихо.

- Что же, революции нет еще?

- В Совете рабочих депутатов кто?

- Эсеры, разумеется.

- А гарнизон?

- Гарнизон здесь слабый. Один запасной батальон под влиянием эсеров да два санитарных автоотряда.

- Гарнизон-то, пожалуй, наш будет, - произнес Климов. - А в запасном полку много солдатни?

- Не особенно, разбредаются понемногу. Вы, может, закусить хотите с дороги?

- Не откажусь.

Я пошел с ним в заднюю комнату, где у нас помещался купленный уже в Кишиневе самовар. Нарезал хлеба, достал сала и предложил Климову. Климов, не снимая шинели и фуражки, наспех стал закусывать.

- С кем бы мне здесь свидеться, кто бы нашу линию отражал?

- Затрудняюсь сказать. Мы всего лишь несколько дней в Кишиневе.

- Я слышал по дороге, едучи сюда, что в кишиневской тюрьме много большевиков, посаженных фронтовым командованием.

- Возможно.

- Так вот если бы мне их освободить...

- А как вы это сделаете в одиночку?

- А мандат-то на что? - потряс он только что показанной мне бумажкой. - Мне приказал товарищ Ленин, чтобы я здесь немедленно учредил Советскую власть. Нас, человек пятнадцать матросов, послали по разным городам.

- Трудненько вам будет, - возразил я. - Пожалуй, один вы ничего не сделаете.

- Ничего, наша кривая вывезет. Мне можно будет у вас расположиться на ночлег?

- Понятно, товарищ. Все, что от нас потребуется, мы для вас сделаем. Так я оставлю пока здесь свой сверточек, - сказал Климов, кладя под стол бывший с ним небольшой мешочек, - а часика через два зайду.