Елена Васильева - 50 знаменитых любовников Страница 68

Несмотря на многочисленные признания в любви десяткам женщин, Ги так ни разу и не сделал решительного шага к женитьбе. Такому отношению к браку способствовала и его мать, властная аристократка, не желавшая и слышать о супружеских намерениях со стороны любой женщины. А после смерти сына Лаура де Мопассан словно накинула покрывало на его прошлое. Когда кто-то спросил ее о внебрачных детях Ги, она гневно воскликнула: «Дети! Я не знаю никаких детей, кроме этих», — и показала на книги сына.

К этому можно добавить и утверждение писателя Ш. Лапьера, хорошо знавшего Мопассана. В своей книге «Интимные воспоминания» он писал: «Ни одна из женщин не может похвалиться тем, что пробудила в Мопассане страсть, которая лишила бы его независимости ума и духа».

К несчастью, Мопассан никогда не жил строгой, размеренной жизнью. Он без меры повиновался властным велениям своей страстной натуры: с лихорадочной поспешностью стремился получить сразу все возможные наслаждения, словно предвидя быстрый конец. Он находил острое сладострастие в том, чтобы переступать обычные границы человеческих сил. Всякое безудержное проявление воли и чувства, всякое нервное потрясение, всякое опьянение фантазией и утонченные эмоции — все это глубоко восхищало его. И если при помощи здоровой логики ума Мопассан старался избегать опасных связей, то никогда не отказывал своей могучей натуре в сексуальном удовольствии. Сами его произведения свидетельствуют о грубой чувственности: в его книгах постоянно присутствует беспокойство, навязчивая мысль об обладании женщиной, даже какая-то одержимость — не любовью, но тем, что в ней есть самое первобытное, т. е. половой инстинкт. Все порывы, связанные с любовью, он рассматривал как естественные явления и считал, что описывать их следует без всякого смущения и волнения. При этом беспрестанно обновляющиеся желания представляли для Мопассана интерес только благодаря их немедленному удовлетворению.

Париж боготворил своего кумира. Но мало кто знал, что этот красавец с загорелым лицом и спортивной фигурой, о любовных похождениях которого ходило столько легенд, — болен, причем болен тяжело. К 38 годам Мопассан из цветущего здоровяка превратился в дряхлого старика. О его болезни, а точнее, о версиях ее возникновения писали и продолжают писать многие его биографы, считая причинами ее и чересчур активный, неупорядоченный образ жизни, и умственное истощение, и увлечение наркотическими веществами, и наследственность.

Болезнь быстро прогрессировала, сопровождаясь манией преследования, резкими переходами от подавленности к возбуждению, пока не вступила в предсмертную фазу — безумие. В его последних письмах слышен крик ужаса: «Я не имею ни одной последовательной мысли, я забываю слова, названия всего, и мои галлюцинации, мои страдания раздирают меня. Я не могу писать: я больше не вижу, это крушение моей жизни».

В ночь на 2 января 1892 г., в одну из последних минут просветления Мопассан, не желая пережить крушение своего рассудка, попытался покончить жизнь самоубийством, но неудачно. С этого дня он почувствовал себя окончательно сломленным, его ум, «чуждый страданию», погрузился в беспросветный мрак. 7 января из Канна, где он последние годы жил с матерью, его привезли в Париж и поместили в лечебницу доктора Мерио. После 18 месяцев почти безжизненного существования 6 июля 1893 года Ги де Мопассан скончался.

Хоронили его на третий день, 9 июля на Монпарнасском кладбище. На похоронах присутствовали друзья и почитатели писателя, многие литераторы и артисты. Эмиль Золя произнес речь на могиле друга: «Мы, знавшие Мопассана, сохраним в нашей душе его яркий и трагический образ. А впоследствии те, которые будут знать его только благодаря его произведениям, полюбят этого писателя за вечную песнь любви, которую он пел жизни».

Трудно сказать, искал ли великий жизнелюб свой идеал женщины, которая бы смогла утолить все его страсти и направить в более спокойное и безопасное житейское русло. Возможно, такой образ нередко и возникал перед его мысленным взором. Тому есть красноречивое свидетельство, записанное рукой самого писателя: «Я люблю только одну-единственную женщину — Незнакомку, Долгожданную, Желанную — ту, что владеет моим сердцем, еще невидимая глазу, ту, что я наделяю в мечтах всеми мыслимыми совершенствами…»

Сказанное Мопассаном звучит возвышенно и страстно. Но, скорее всего, это лишь плод творческой фантазии. Вопреки устремлениям своей души он твердо знал — такой женщины на свете не существует, иначе бы не произнес в конце жизни совсем иную фразу, окрашенную не романтической возвышенностью, а глубоким трагизмом: «Я никогда не любил!»

Кто после этого скажет, что любовь не величайшая загадка из всех мыслимых человеческих тайн!

Уайльд Оскар

(род. в 1854 г. — ум. в 1900 г.)

Английский писатель и драматург, отстаивающий право на сексуальную свободу личности.

Вся жизнь этого человека напоминала спектакль — порой великолепный, порой комический, порой драматический, — но с неизбежным трагическим финалом. В этом спектакле он играл главную роль, а кроме того, был режиссером, гримером, костюмером. И конечно же, автором невероятно остроумных диалогов и афоризмов, которые после «премьеры» подхватывались лондонской публикой. Проще было бы назвать его талантливым фатом. Но как-то не поднимается перо для начертания этого слова. Ибо речь идет не только об уникальном мужчине, но и о классике английской литературы, вошедшем в мировую историю под именем Оскара Уайльда.

Отец Оскара, сэр Уильям Роберт Уилз Уайльд, считался одним из самых уважаемых граждан Дублина. Его таланты были у всех на виду: замечательный хирург, историк, археолог, этнограф, популярный лектор — чем только не одарила природа отца будущего писателя! Не менее образованна была и мать Оскара леди Джен Франциска Уайльд. Она знала латынь, греческий, несколько европейских языков, да и сама сочиняла отнюдь не бездарные стихи, прославлявшие доблесть ирландцев в пору их легендарных подвигов. Но более всего леди Уайльд притягивала светская жизнь. Недаром же свою девичью фамилию Элджи она считала искаженной формой от Алигьери и причисляла Данте к своим предкам.

В такой благодатной атмосфере и вырос юный Уайльд. В салоне матери прошли его детские годы, навсегда определив страсть к высшему обществу, дорогим ресторанам и новомодным, иной раз слишком экзальтированным нарядам. Тяга к эстетизму проявилась в Оскаре очень рано. Еще будучи воспитанником знаменитой в Ирландии Портола-скул, он выделялся среди остальных мальчиков подчеркнутой опрятностью в одежде, идеальной прической. Всегда веселый, остроумный, он был прекрасным рассказчиком, придумывал язвительные прозвища для товарищей и учителей. Оскар никогда не принимал участия в развлечениях, не играл в крикет только потому, что, по его мнению, при этой игре приходилось порой принимать «некрасивые позы», презирал гимнастику, а заодно и ее преподавателя. Зато много читал, и книжная жизнь интересовала его гораздо больше, чем реальная. Он пока еще не знал, суждено ли ему стать великим поэтом или великим художником, но в том, что в будущем он совершит нечто выдающееся, юный Уайльд не сомневался.