Н. Мамонтова - Иван Шишкин 1832 - 1898 Страница 7

Рубка леса. 1867

Холст, масло. 122 х 194 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Прогулка в лесу. 1869

Холст, масло. 34,3 х 43,3 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Лес вечером. 1868-1869

Холст, масло. 80,6 х 120,6 см

Рыбинский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник

И творческие принципы Шишкина оказались близки рассуждениям о пейзажной живописи Н.Г. Чернышевского, который писал: «Кому из видевших порядочный лес приходило в голову, что в этом лесу надобно что-нибудь изменить, что-нибудь дополнить, для полноты эстетического наслаждения им». Несомненно, Шишкин должен был в полной мере разделять и такое утверждение Чернышевского: «Человек с неиспорченным эстетическим чувством наслаждается природою вполне, не находит недостатков в ее красоте»42.

Пристально изучая натуру, непрестанно штудируя природу в этюдах и рисунках в поисках наиболее характерных черт ее облика, Шишкин соприкасается с методами естественных наук. Ботаника стала важным направлением его интересов - во время пенсионерской командировки в Чехию он специально занимался определением растений, в том числе и работая с микроскопом. Такая научная подготовка была в то время необычной для художника. Однако она отражала не только особенности творческой личности Шишкина, но и само время бурного развития естественных наук, которые все глубже проникали в суть природы, в ее сокровенные тайны и закономерности. На долю Шишкина выпало передать ту непосредственную «встречу» человека с природой, которая была актуальна для его времени. Его легендарное знание свойств и анатомии разных пород деревьев, видов растений, безошибочность в живописной трактовке каждого из них создавали у зрителя прочную иллюзию общения с природой, изображенной на холсте, захватывая его подлинной картиной жизни леса.

В картине Шишкина «Рубка леса» «героем» становится хвойный лес северных широт. «Ученый» подход художника направлен на воплощение «индивидуальности» каждого элемента растительности - от стройных сосен до разных видов грибов на переднем плане. Он акцентирует внимание на срезах и спилах деревьев, сопоставляя здоровое, гибнущее под пилой дерево со сгнившим стволом, прожившим отведенный ему природой срок. И кажущаяся «протокольной» манера художника обретает философский и даже поэтический смысл. При этом динамика композиции определена не типовой романтической схемой, а естественным обликом глухого леса. Шишкин наслаждается возможностью передать красоту природы во всей ее материальности и жизненной конкретности - особенно это видно в живописи переднего плана, насыщенной подробностями. Природа предстает на его полотнах не аморфной, заглаженной и расчищенной, а энергичной, своевольной и многоликой.

Лесной пейзаж с цаплями. 1870

Холст, масло. 79 х 112 см

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Во многих ранних произведениях Шишкина документальная точность, скрупулезный пересказ подробностей пейзажного мотива граничат с натурализмом, часто лишающим живопись ее поэтической силы. Иногда может показаться, что задача художника в понимании Шишкина сводилась к тщательному, но пассивному воспроизведению природы. На самом деле это не так. Роль художника заключалась для него, прежде всего, в поиске мотива, затем в его композиционной проработке, в вычленении главных элементов изображения. А уж когда дело касалось изображения самих разнообразных форм природы, здесь и вступал в силу закон правды и достоверности. Натурализм был для Шишкина в этот период средством художественного исследования, в процессе которого «художник открывал обширный мир непримечательных составляющих природы, ранее не внесенных в оборот искусства»43.

На протяжении всего творческого пути Шишкин только укрепил свое искреннее убеждение в том, что нет ничего прекрасней подлинных мотивов природы, не нуждающихся в приукрашивании, в идеализации, в искусственной эффектности построения. Объективность стала первоосновой его зрелого творчества. Но за ней стояло безграничное увлечение художника прекрасным и вечным ликом природы, ее творческим духом, многообразием и изобретательностью в сотворении форм, потрясающей гармонией частей и целого.

Лесная глушь. 1872

Холст, масло. 209 х 161 см

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Сосновый бор. Мачтовый лес в Вятской губернии. 1872

Холст, масло. 117 х 165 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Именно об этом качестве Шишкина-художника писал А.В. Прахов в 1878 году: «Он влюблен во все своеобразие каждого дерева, каждого куста, каждой травки, и как любящий сын, дорожащий каждою морщиною на лице матери, он с сыновней преданностью, со всею суровостью глубокой искренней любви передает в этой дорогой ему стихии лесов все, все до последней мелочи, с уменьем истинно классическим»44.

Другой работой, ясно обозначившей место Ивана Ивановича Шишкина в плеяде русских пейзажистов, стала замечательная, глубоко вдохновенная картина «Полдень. В окрестностях Москвы» (1869). Она явилась поворотным моментом в творчестве Шишкина, отчетливо выявив приоритет национального реалистического пейзажа, в котором художник стремится перейти от внешнего правдоподобия к обобщению и типизации.

В картине Шишкин развивает живописные качества братцевского этюда 1866 года, от этюдной формы он движется к поэтическому осмыслению мотива, который приобретает особую значительность и наполняется новыми содержательными элементами. Расширение художественного замысла происходит без внешней эффектности, и глубина художественного образа сочетается в картине с убедительностью изобразительного решения.

Основное эмоциональное звучание картины, которая считается лучшей в раннем творчестве Шишкина, выражено и в ее богатом пространственном решении, и в ясном светлом колорите. Подлинно русский по своему характеру, по широкому песенному строю, этот пейзаж наполнен радостным настроением покоя и сияния летнего дня. Шишкин изобразил настоящую сельскую природу, естественную и одновременно поэтичную, и яркий национальный характер этого пейзажа был особенно важным в контексте русского искусства 1860-х годов. В торжественном слиянии просторов земли и высокого сияющего неба ощущается новое для художника эпическое понимание пейзажного образа.

Эта картина стала первым произведением Шишкина, приобретенным П.М. Третьяковым, который увидел ее на выставке в Академии художеств. Шишкин с готовностью согласился на предложение коллекционера и отдал ее Третьякову за 300 рублей. Это было лестно для него - он написал коллекционеру: «Я очень рад, что картина моя попала к Вам, в такое богатое собрание русских художников»45.

Впоследствии П.М. Третьяков очень внимательно следил за творческим развитием Шишкина и старался приобретать его лучшие работы. И, несмотря на то что со временем он все чаще сталкивался с конкуренцией других собирателей, в его собрании художник был представлен целым рядом значительных картин. И «Рубка леса» вполне закономерно пополнила его коллекцию, хотя точно неизвестно, когда именно приобрел ее Третьяков.

Лесная глушь. 1870

Бумага желтая, графитный карандаш, растушка, тушь, перо, кисть, белила. 37,2 х 54 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Нужда в деньгах у Шишкина при растущем семействе была большая, и он исполнял немало заказных работ, чаще всего - рисунки пером и карандашом, литографии. В живописных произведениях Шишкин, учитывая пожелания заказчиков, нередко варьировал мотивы своих работ, созданных в Германии и Швейцарии, как, например, в картине «Швейцарский пейзаж» (1866), написанной для казанского коллекционера А.Ф. Лихачева. Вероятно, в связи с этим в творчестве Шишкина конца 1860-х годов возникают реминисценции его заграничных художественных впечатлений. К ним относятся, в частности, небольшие пейзажи с фигурами - «Прогулка в лесу» (1869), «Пейзаж с гуляющими» (1869), исполненные в стиле сентиментальных «прогулок», характерных для мастеров дюссельдорфской школы.

В то же время заметно его стремление насытить типовые композиции пейзажно-жанрового характера внешними национальными приметами - сделать их наглядно «русскими». Так в пейзажах «В роще» (1869), «За грибами» (1870), «Вечер» (1871) и др. появляются фигуры крестьян, идущих или занятых обыденными делами, «существующих» как органичный мотив в комплексе пейзажного образа, - в этом, несомненно, был отголосок венециановской традиции. В лучших работах этого ряда он достигает подлинной образности воплощения русского пейзажа и целостности слияния с ним человека - к таким полотнам относится «Речка Лиговка в деревне Константиновка под Петербургом» (1869).