Зорге, которого мы не знали - Ганс Гельмут Кирст Страница 7

— Никаких значительных новостей, — ответил мужчина, которого за рубежом друзья и сотрудники звали Алексом. В Красной Армии он занимал высокое положение, и его знал лично Сталин. — Следует, пожалуй, лишь упомянуть, что Вольфганг прекратил свою работу.

Зорге закурил, использовав, однако, другой коробок спичек, а не тот, что только что спрятал в карман. При этом он внимательно разглядывал свои руки, которые, казалось, немного подрагивали.

Алекс тоже посмотрел на его едва заметно дрожавшие руки и просто сказал:

— Вы слишком много пьете, Зорге.

— Это мое дело, — резко ответил тот. — Разве вы оцениваете мою работу по моему образу жизни?

Алекс, ничего не ответив, тоже закурил. Затем положил коробок спичек, положенный Зорге на стол, себе в карман.

— Жив ли еще Вольфганг? — спросил Зорге.

— Вполне возможно, — буркнул Алекс.

— Имеются ли признаки того, что он заговорил?

— Пока еще нет. Тем не менее будьте более осторожны, чем прежде, Зорге. Встречайтесь со своими сотрудниками лишь в исключительных случаях. И меняйте места встреч и транспортные средства.

— Можете об этом не говорить, Алекс. Я ничего не забыл из того, чему научился у вас.

— Тем лучше, — ответил тот спокойно. — Ведь вы рискуете собственной головой. И не забывайте, что она у вас всего одна.

На лбу Зорге обозначились глубокие морщины. Сообщение о Вольфганге его взволновало. Не то чтобы он испугался, подобные известия приходили чуть ли не каждый день. Но Вольфганг делал то, что сам Зорге. И он, Вольфганг, был для Рихарда не просто товарищем, а другом, настоящим другом, которые редко встречались в жизни Зорге. В той области человеческой деятельности, где трудился Рихард, друзей вообще быть не могло, с чем приходилось считаться.

Вольфганг стал его другом задолго до того, как он начал заниматься делом, которое теперь заполняло всю его жизнь. Они вместе лежали в окопах Первой мировой войны. Вместе с ним он пробивался сквозь толпу, когда спартаковцы попытались овладеть Берлином. С Вольфгангом он вступил и в коммунистическую партию. Затем оба решили работать на Москву.

Однако сейчас с Вольфгангом прервалась связь. Следовательно, он попал в руки гестаповцев. А те уж постараются выжать из него все возможное. Прежде всего имена! В этом списке мог оказаться и он, доктор Рихард Зорге, в настоящее время корреспондент газеты «Франкфуртер цайтунг» в Токио.

— Думаю, что этого не произойдет, — произнес спокойно Алекс, будто бы прочитавший мысли Рихарда. — Но все же лучше быть готовым ко всему.

Алекс считал, что хорошо знает Зорге. Ведь он в течение долгих месяцев в Москве работал с ним, готовя Рихарда по всем правилам ремесла к предстоящей деятельности. Оба были упрямыми людьми. Зорге оказался самым трудным учеником Алекса, зато теперь он стал самым лучшим из его подопечных. Поэтому необходимо было предпринять все возможное, чтобы обезопасить токийского резидента.

— Каковы ваши требования и пожелания, Зорге?

Рихард сделал усилие, чтобы не думать больше о Вольфганге. Видимо, тот уже мертв. Ничего другого он себе представить не мог, поскольку такой конец в их деятельности являлся вполне нормальным. Каждого в свое время съедят черви. Осушив бокал, Рихард подумал: «Прощай, Вольфганг!» — а вслух произнес:

— Мне нужна новая система связи, Алекс, здесь, в Токио. Контакты через Шанхай затруднительны и опасны.

— Принято, — ответил Алекс.

Зорге посмотрел на него удивленно, так как не ожидал немедленного согласия. Любого другого связника можно было бы уговорить довольно просто, но только не Алекса. Тот появлялся за рубежом не часто и не без особого на то основания.

— Кроме того, — продолжил Рихард, — предлагаю сократить использование курьеров и перейти в основном на радиосвязь.

— Согласен, — сказал Алекс.

— Более того, радиосеансы надо проводить по различным дням, в том числе и по воскресеньям, с трех часов дня до десяти часов утра по токийскому времени.

— Не возражаю, — ответил Алекс. — На этот режим перейдем через две недели, то есть с пятнадцатого сентября. Будем ждать ваших передач в течение первых пятнадцати минут каждого часа.

Все шло гладко, даже слишком гладко. Зорге собирался грызть гранит, так как его собеседник считался непреклонным человеком. В последний раз он виделся с ним шесть лет назад, в 1933 году, в Шанхае. Именно тогда Алекс поставил перед ним задачу перебраться в Японию — страну, язык которой Рихард не знал, никакого представления о ее жителях и истории не имел и в которой никогда до этого не бывал.

Что же теперь хотел Алекс?

Сидевший перед Зорге представитель московского разведцентра — мужчина с сильными руками, выглядевший не слишком интеллигентно — на самом деле владел шестью иностранными языками и был отличным организатором и гением конспирации.

— Знает ли ваш радист секретный код? — спросил он.

Зорге без промедления утвердительно ответил на вопрос и добавил:

— Это намного облегчает мою работу. Но может быть, у вас имеются какие-либо сомнения по этому поводу?

— Не-е-т, — протянул Алекс. — Он хороший радист, но очень слаб в орфографии.

На лице Зорге появилась ухмылка, кустистые брови поднялись, губы сжались, но он ничего не сказал. И его глаза оставались серьезными.

— Если дело дойдет до войны... — начал после некоторой паузы Алекс.

— Они больше об этом болтают, — резко отреагировал Зорге. — А наделав в штаны, поднимут крик, чтобы как-то замаскировать вонь.

— Если дело дойдет до войны, — спокойно продолжил Алекс, — она распространится и на эти места. И Англия не останется в стороне, да и Америка будет в нее вовлечена.

— А Советский Союз?

— Советский Союз, — ответил Алекс, — единственная азиатская мировая держава. Второй здесь может стать Япония. Непосредственная же угроза для Советского Союза будет исходить из Германии. Поэтому мы и послали вас в Токио, Зорге!

— Я это знаю, — произнес