Федор Углов - Под белой мантией Страница 7

Ждали с нетерпением много дней. Наконец дождались вызова на обследование.

Приехала к нам Маруся в очень тяжёлом состоянии. Декомпенсация: асцит (водянка живота), резко увеличенная печень, одышка, большие застойные явления, синюшные губы, мерцательная аритмия и тахикардия. Пятая стадия заболевания, когда большинство хирургов отказываются делать операции, и не только потому, что опасно. Вмешательство может уже не принести желаемых результатов. И в сердце и в лёгких развиваются изменения, которые после операции не исчезают. Почти никаких шансов на успех. Надо было искать новые пути спасения человека, оказавшегося в таких обстоятельствах.

Прежде всего необходимо знать картину болезни. А для точного диагноза нужно снова и снова учиться слушать сердце, различать малейшие отклонения от нормы. Опыт убедил нас, что, как бы богато мы ни были оснащены всевозможной диагностической аппаратурой, обычное врачебное выслушивание никогда не потеряет своего значения. Поэтому мы старались овладеть этим искусством, чтобы раз от разу безошибочнее разбираться в звуковой сердечной полифонии.

В отношении Маруси выбрали поэтапную тактику: сначала преодолеть декомпенсацию, а затем попробовать лечить хирургически.

Существует закон Стерлинга. Он гласит: сила сокращений мышцы сердца впрямую зависит от степени наполнения его полостей, то есть чем больше крови в него поступает, тем сильнее оно сокращается, чтобы вытолкнуть её. Этот орган обладает огромными резервами — может активизировать работу в семнадцать раз. Но закон Стерлинга говорит и о другом. Сердце сохраняет свою силу до определённого предела, а за ним следует обратное явление: чем больше наполняется оно кровью, тем слабее мышечные сокращения, тем меньше возможностей выбросить поступившую кровь. Графически такая зависимость изображена в виде дуги, до вершины которой действует первая половина закона, после вершины — вторая.

Продумав положение Маруси, мы пришли к заключению, что именно здесь следует искать ключ к решению проблемы. Вершина кривой — начало декомпенсации. Больной противопоказаны любые дополнительные усилия, что только увеличивает сердечную недостаточность. Чтобы улучшить деятельность сердца, надо сократить его физическую нагрузку. При митральном стенозе даже небольшая нагрузка может вывести сердце из стадии компенсации на много месяцев. Иными словами, нужен строгий постельный режим.

Было у нас наблюдение. Из Чкалова приехала женщина с митральным стенозом. Раньше из писем мы знали, что у неё нет декомпенсации, а у себя на приёме обнаружили выраженную сердечную недостаточность. Видимо, так повлияла на неё дорога, волнения и пр. Больную положили в терапевтическую клинику. Через три месяца, убедившись, что состояние её хорошее, что она перенесёт операцию, мы дали указание перевести её к нам. По недосмотру врачей женщине пришлось пройти пятьдесят метров пешком, и этого было довольно для того, чтобы уже на следующий день ей стало хуже. Вновь её поместили в терапевтическую клинику. И лишь после двух с половиной месяцев упорного лечения удалось ликвидировать последствия её короткого пешего маршрута.

Этот и подобные факты убеждали в том, что при митральном стенозе чрезвычайно вредны такие, казалось бы, незначительные напряжения, как вставание с постели или несколько шагов по комнате. Потому-то мы взяли себе за правило для столь тяжёлых больных полностью исключать всякую физическую нагрузку, неукоснительно соблюдать постельный режим на долгий срок. При должной настойчивости реально добиться успеха.

Кроме строгого постельного режима важно создание соответствующей внутренней среды в организме. При длительном нарушении всех обменных процессов происходят глубокие изменения в белковом, солевом, витаминном балансе. И хотя по всем канонам терапии внутривенное вливание жидкости противопоказано, мы, чтобы выровнять обменные процессы, широко применяем переливание крови или белковых препаратов малыми дозами.

Эти мероприятия при одновременном очень осторожном назначении сердечных средств давали весьма обнадёживающие результаты. Целый ряд больных, которые годами не выходили из состояния декомпенсации, постепенно расставались с ним, и их можно было оперировать. Если же пациенту двух-трёх месяцев явно не хватало, мы выписывали его домой с условием продолжать придерживаться строгого постельного режима, пока не исчезнет асцит, сократится печень, уменьшится одышка, пропадет синюшность губ. Тогда и операция возможна.

Вся эта работа была уже у нас отлажена к тому времени, когда в клинику приехала Маруся Соловьёва.

Врачи понимали, что у Маруси дела обстоят скверно, что для подготовки к операции потребуется по крайней мере полгода, а то и год. Нечего было и думать сразу же отправить её обратно для самостоятельного применения рекомендуемой нами методики. Она непременно погибла бы в пути.

Приняли в клинику и стали лечить. Поддавалась лечению Маруся с трудом. Всё же через три месяца она уже была способна перенести дорогу. Вернулась к нам снова, пролежав дома полгода. Правда, путешествие опять ухудшило её здоровье, но не в такой степени, как прежде. Мы вновь уложили Марусю на два с половиной месяца.

Операция выявила редчайший стеноз: отверстие менее 0,5 сантиметра в диаметре вместо 4 сантиметров по норме. Сердце несколько раз было близко к тому, чтобы остановиться. Приходилось делать массаж. Сросшиеся створки клапанов надо разделить, а они пальцем не разрывались. На этот случай подошёл бы комиссуротом — острый нож, который разрезал бы спайки, соединяющие створки и закрывающие отверстия. Но такой нож — целая проблема. Над ней хирурги всех стран бились много лет. Ведь нож должен пройти точно по комиссуре и не подсечь саму створку, иначе она будет болтаться, как тряпка, и не задержит кровь, то есть не выполнит функции клапана. Между тем внутри сердца, когда там «орудует» один палец, так легко ошибиться. Тогда возникает недостаточность клапана — новая болезнь, не менее тяжёлая и трудноизлечимая.

Предлагались разные образцы комиссуротомов, но они не получили признания.

В нашей клинике использовали комиссуротом, помещаемый под ногтем указательного пальца. Укреплялся он на кольце. Чтобы кольцо вместе с ножом ненароком не соскочило и не осталось бы в сердце, оно привязывалось на длинной крепкой нитке. Этим ножом мы надавливали на комиссуру, слегка разрезая её, редко повреждали створку. Естественно, нужна была ювелирная сноровка.

С помощью нашего ножа удалось полностью рассечь комиссуры и открыть отверстие до нормы. Маруся остро реагировала на хирургическое вмешательство. У неё развился послеоперационный психоз на фоне выраженной сердечной недостаточности.