Прогулки по воде - Максим Романов Страница 7

собирать для речного потока. Пустыня и влажный воздух… Передумай возвращаться. Кто придумал эти жуткие размеренные удары, впивающиеся занозами в ум и чувства? Золотую цепочку растянул над бездной и в колодец уронил тайник, скованный крепкими чугунными объятиями кованного сундука. Ничего не вернется… Всё позабудь и надежду мне оставь. Но ведь можно убежать от этого рокота над безбрежным морем? Существует где дорога, поросшая крапивой и бурьяном, за которой золотое маковое поле и удары слышаться едва-едва и с пением райских птиц теперь кажется просто мелодией грома? Не вернешься… Всё развеется в пыль… Просто прыгай и лети в бесконечность. На улицах зажигаются фонари и их серебряное сияние просто растворяет темноту кристаллами простой колыбельной, навеваемой южным теплым ветром… Вот и сон наступил на земле и, лишь издали, иногда почудится вновь тихое зловещее биение маятника над бездной, зовущее, негодующее, не простившее тех, кто смог от него убежать…

"Закрой глаза… Тебе не скрыться… В следующий раз я не отпущу!".

"Переплёты"

На город падал белый порох и, сплетаясь в поднебесной вышине, таял даже не успевая коснуться земли… Безмолвие повсюду… Весь город ждал весну и первые капели, которые ворвутся в его жизнь новыми беспокойствами и вновь он не будет спать, и снова будет Любовь гулять по старым аллеям. Я просто сижу у открытого окна и листаю на подоконнике воспоминания – бумажные и белоснежно-лиловые просто выплывают иногда и хочется вновь тебя увидеть… В руках тает голос прошедшего дня и перешептывается лунный свет на стене. На следующей странице снова ты и просто, повзрослев на пару секунд, сжигаешь свои переплёты на восходе над бумажным небом. Лишь эхом отзовутся будущие грёзы и переплавятся на старые бокалы для дурмана золотистого – ведь по весне захочется свободы и счастья, солнце растопит стены и может встретятся на перекрестке наши зимние растаявшие сны. А потом будут звенеть колокола над старым городом и ты захочешь, чтобы всё вернулось и подаришь новые сны, взамен растаявших, но таких же прекрасных, как и те, которые утекли в безбрежный океан с первым ручьём.

"Мои черничные ночи"

Она просто сидела у окна и смотрела, как дождь растекается по стеклу… Лишь изредка, будто случайно забывшись, солнце роняло свое чуть тёплое прикосновение на стол и отогревало уже остывающий кофе. Темнело не по правилам быстро и необратимо, но ей так нравилось больше – никто в темноте не разглядит, как ей грустно сейчас и что цветы на соседнем стуле всего лишь реклама нового магазинчика. Он не пришел… И вчера, и неделю назад… Она просто приходила сюда в надежде, что её бирюзовое сияние пробьет эту серую завесу и заставит забыть последние его слова.

Он не приходил… Он начал забывать, а когда вспоминал, было больно. Он никогда не обращал своего внимания на то, что его называют солнцем – он был таким единственным и ему казалось, что так будет всегда и никуда не исчезнет… Он не хотел ничего менять, а она хотела вернуться в те перламутровые сны, где было тепло и было только её солнце, даром, что оно порой обжигало. Она сидела одна у окна, он сидел в компании и никто не знал, что там внутри – безразличие или тоска. Она хотела вернуться, он не думал об этом… Оба скучали, но не хотели в этом признаваться… Но все равно продолжали любить, по-своему, как могли.

"В поднебесье журавлином"

Всё теперь не так, когда мы встретились с тобой совершенно случайно. Теперь просто теплый месяц смотрит в окно и, роняя свои небесно-песочные откровения, старается напомнить далёкие отзвуки июльской грозы, сквозь которые пробивалась наша с тобой песня из ситца сотканная. Выходи на улицу и в морозном скрипучем воздухе ты заметишь, что лёгкие обжигаются не от ветра, а просто ты забыл, как бывает жарко от одного лишь переплётенного с мыслями твоими отчаяния… Застывший дождь на проводах гудит переливами моря, которое много веков несло к тебе запах росы на заре. Ты же заметил, верно? Ведь стало не хватать нескольких прозрачных стёклышек на витраже, по которому читали мы с тобой сказки перед сном и картины каждой зимой покрывались скандинавской стужей. Ты, всё же, не бойся и просто выйди на улицу – вдохнешь и разлетятся кто-куда небесные ласточки, перепутав тебя с осенними журавлями, танцующими для того, чтобы забыть, что ждали, когда же расколется лёд и смогут полететь они вместе, как мечтали когда-то до лютых морозов.

"Невесомо"

Как-то незаметно все ушло… Ещё вчера казалось, что ты рядом будешь когда-нибудь, а потом просто были метели и сменялись они дождём проливным. Странная зима получилась… Захотели сами лететь и отпустили на мгновение руки. Теперь падают белые хлопья мечты о свободе и о полётах в глубине омута. Мне немного стыдно теперь – может слишком много было лишнего? Никто даже не захотел мне ответить… Теперь много новых полётов в моей жизни и, странно теперь думать, что нет в них тебя… И слушая облака и тени, которые напевают мне мою любимую песню, теперь ощущаю лишь невесомость, что когда-то я постоянно думал о тебе. Теперь мне мечтается о других полётах, которые не холодные, а раскрашены с небеса тёплые и не приходиться мне кутаться в пальто, чтобы согреться… Мне теперь слова говорят красивые и летаю я высоко-высоко, и фонари каждую ночь зовут гулять и говорим мы с ними, как было давным-давно больно ступать босиком по шелковой траве. Но прошло, как проходит всё на свете…Ты правда прости меня… Я виноват, но это было так красиво. Давай сделаем так, будто все это нам приснилось, а утром взойдет солнце и согреет каждого уже в новой жизни своими лучами. Пока… И просто спасибо.

"Монолог"

Вот видишь, я здесь, с тобой рядом и никуда не исчезал. Просто иногда нам сняться странные сны, в которых кто-то зовет нас или плывем мы на плоту по неведомой реке, и нам кажется, что реальность – это здесь и сейчас, а то, что было до этого и был сон. Ты можешь сорвать спелую гроздь винограда и унести её с собой, едва причалив к берегу. Или можешь нарвать цветов и, плывя в далекие страны, дарить их охраняющим твой корабль дельфинам. Видишь, я же здесь и никуда не исчезал. Я просто хотел побродить по крышам и подставить холодным