Анатолий Левандовский - Робеспьер Страница 7

Тихо скрипят ступени. Дверь сначала приотворяется чуть-чуть, потом распахивается во всю ширь, и стройная девушка в черном, смеясь, бросается ему на шею. Это сестра Шарлотта. Шарлотта — фактический хозяин семьи, хозяин несколько деспотичный: слишком уж любит она братьев и смотрит на них как на свою безусловную собственность.

Много печального рассказала Максимилиану сестра. Жизнь в Аррасе была нелегкой: скудных средств, которыми помогали родственники — сами люди небогатые, — едва хватало. Бедствия не покидали осиротевшей семьи, смерть не хотела с ней расставаться. Нет больше доброго старика Карроля, вложившего столько души в заботу о внуках; нет младшей сестры хохотушки Генриэтты, с которой когда-то Максимилиан бегал по парку, которой показывал с детской гордостью своих голубей и воробьев, свои драгоценные, заботливо собираемые гравюры.

Да, смерть не дает пощады ни старым, ни молодым, а на долю живых печали и слез выпадает гораздо больше, чем радости и веселья. Максимилиан хорошо знал это.

Можно до бесконечности говорить, вспоминать, плакать и смеяться. Первые дни проходят незаметно, как во сне. Однако не довольно ли? Не в его обычае слишком долго предаваться сладостной лени. Всему свое время. И вот, едва отдохнув после приезда, Максимилиан спешит погрузиться в долгожданную практическую работу. 8 ноября 1781 года его принимают в число адвокатов при совете Артуа.

В то время Аррас давал обширное поле деятельности для адвоката, преданного своему делу, но вместе с тем ставил перед ним с самого начала значительные трудности. Высшей судебной палатой провинции, объединявшей все местные ведомства — общие и королевские, являлся совет Артуа. Коллегия адвокатов при совете состояла из нескольких десятков официальных защитников, которым обычно дел было по горло. Однако при этом наиболее важные и интересные дела разбирались небольшим количеством старых, искушенных адвокатов, оставлявших прочим членам коллегии мелкие повседневные споры и дрязги, на которых довольно трудно было выдвинуться в общественном мнении. Вследствие этого начинающему адвокату, если он не был безразличен к своей деятельности, приходилось не только вести постоянную напряженную работу, но и уметь бороться с интригами собратьев по профессии, добиваясь для себя тех дел, которые наиболее отвечали его наклонностям и интересам. Все эти затруднения пришлось преодолеть и молодому Робеспьеру. Положение его осложнялось еще и тем, что столичное образование и долгое отсутствие в родном городе, равно как и замкнутый, скрытный характер, ставили его особняком среди коллег, злобно шипевших за его спиной и высмеивавших его первые неизбежные промахи.

16 января 1782 года должно было состояться первое выступление Максимилиана в суде. Он ждал этого дня, ждал с нетерпением, но теперь, когда день пришел, не испытывал особенного подъема.

Не то чтобы он боялся. Нет, бояться ему было нечего. Блестяще окончивший Сорбонну, Максимилиан хорошо усвоил юридические науки. Кроме того, он прошел неплохую стажировку у прокурора парижского парламента господина Нолло. Идеи, почерпнутые у Руссо, также были всегда наготове. И тем не менее он испытывал неприятную скованность.

Дело было незначительное и не очень верное. Как отнесется суд к его аргументам? А главное, как примет его аудитория? Робеспьер интуитивно чувствовал дух недоброжелательства, который окружал его благодаря стараниям завистливых коллег. Говорят, что первый успех или неуспех предрекает будущее.

Максимилиан, готовясь отправиться во Дворец правосудия, с особенным вниманием отнесся к своей внешности: отутюжил свой старый камзол, выровнял батистовое жабо, отшлифовал серебряные пряжки на туфлях. Посмотрел в зеркало и остался доволен. Ну, с богом!..

Свое первое дело Робеспьер проиграл, да и выиграть его было трудно. Его противник изощрялся в крючкотворстве, сам казус был также весьма сомнителен. Не это обеспокоило начинающего адвоката. Ему показалось, что он не нашел контакта с публикой.

Действительно, присутствующие на заседании суда были разочарованы его несколько холодной, поучающей речью, изобиловавшей отвлеченными понятиями и чуждой импровизаторского подъема. Эта речь показала некоторые из главных качеств ораторского искусства Робеспьера, сохранившихся за ним на всю его короткую жизнь. Остро, хотя и затаенно, переживая свои неудачи, много работая в дальнейшем над текстами речей и над своей дикцией, будущий депутат Конвента постепенно избавится от ряда ораторских недостатков, вызывавших смех не только в аррасском суде, но и потом, в зале Учредительного собрания. Однако он никогда не откажется от спокойного, лишенного блеска, но убеждающего весомостью своих доводов основного тона речи, который станет неотделимым от Робеспьера-оратора и который народ будет принимать охотнее и внимательнее, нежели пылкую импровизацию Верньо или громовые раскаты необъятного голоса Дантона.

Первая неудача огорчила, но не обескуражила. Терпение, труд, упорство — этому учил великий Руссо. Отступать нельзя. Надо бороться и победить.

Он продолжает свои дебюты и постепенно добивается перелома в настроении своих земляков. Правда, старые его коллеги не делаются более благосклонными, напротив, злоба их увеличивается, но увеличивается она лишь потому, что Максимилиан становится все более популярным адвокатом и оказывается все больше желающих передать свою тяжбу в его руки. Помимо убедительности его защиты и успешного завершения опекаемых им дел, здесь немаловажную роль сыграло и то обстоятельство, что Робеспьер очень осторожно выбирал дела и брался только за те, которые представлялись ему безусловно справедливыми; в противном случае он вежливо, но твердо отказывал своему клиенту, как бы тот ни соблазнял его высоким гонораром.

И вдруг о нем заговорила вся провинция.

Некий гражданин города Сент-Омера по имени Виссери, интересовавшийся вопросами физики и следивший за научной литературой, вычитал где-то о громоотводе, изобретенном незадолго до этого американским ученым Франклином. Восхищенный этим изобретением Виссери стал пропагандировать его среди соседей и сам первым соорудил громоотвод на крыше своего дома. Однако этот акт возымел последствия совершенно противоположные тем, на какие рассчитывал Виссери. «Благодарные» соседи подали на него жалобу, в которой заявляли, что новое хитроумное сооружение сделано специально с целью вызвать пожары в соседних домах. Местные власти, не слишком разбираясь в столь мудреных делах, но весьма склонные к суевериям, охотно вняли доводам жалобщиков и предписали немедленно убрать незадачливый громоотвод. Однако Виссери решил не сдаваться. Он подал апелляцию в высшую инстанцию — аррасскую судебную палату и предложил вести свое дело Робеспьеру. Максимилиан после беглого ознакомления с делом охотно за него взялся, видя в этом весьма удобный повод для публичного выступления против мракобесия и косности, царивших в провинции. В защиту Виссери аррасский адвокат вложил всю свою энергию. Его тщательно продуманная речь вызвала аплодисменты, и дело было выиграно. Позднее, 1 октября 1783 года, Робеспьер написал самому изобретателю громоотвода, находившемуся в то время на территории Франции. К этому письму, восторженно прославляющему Франклина и его открытие, был специально приложен отпечатанный экземпляр речи по «делу Виссери».