Александр Боханов - Царь Алексей Михайлович Страница 7

Как явствует из библейского повествования, у израильтян тоже было «нестроение», разрушительное общественное безначалие, вызванное неправедностью властителей-судей. Народ захотел иметь во главе себя царя, «чтобы он судил нас, как у прочих народов» (1-я Цар. 8. 5). С этим ходатайством старейшины обратились к Самуилу — последнему великому судье Израиля. Самуил же молитвенно обратился к Господу. И Он, услышав зов народа и молитву верного Себе, открыл имя будущего Царя. Этот отрок ничем не был примечателен, принадлежал к одному «из меньших колен Израилевых», но, по неизъяснимому Промыслу Всевышнего, удостоился Царского служения.

Хотя Самуил, передав Волю Всевышнего народу, предупреждал соплеменников об угрозе произвола правителя, получившего неограниченную властную прерогативу, но народ был непреклонен: «пусть царь будет над нами» и «судить будет царь наш, и ходить пред нами, и вести войны наши» (8.19–20).

Сам Саул, имя которого в буквальном переводе значит «испрошенный», и не подозревал о грядущем царском предназначении. Библия не сохранила свидетельств того, как Саул реагировал, узнав про свою царскую участь. Библейский рассказ позволяет заключить, что молодой человек, очевидно, был глубоко потрясен. Он полностью и безропотно подчинился всем распоряжениям Самуила, который и помазал Саула на Царство. Бог же наделил Своего избранника даром пророчества и «дал ему иное сердце» (10.9). Когда же надо было явиться народу, Саул настолько перепугался, что скрылся от глаз людских. С помощью Божией его отыскали в «обозе» и явили всем коленам Израиля. И тогда Самуил обратился к народу и сказал: «видите ли, кого избрал Господь? Подобного ему нет во всем народе. Тогда весь народ воскликнул и сказал: да живет царь!» (10.20–24).

Даже при самой тщательной документальной реконструкции ситуации 1613 года, значение события, его внутренний смысл невозможно постичь без учета промыслительного предопределения. Все фактурные доказательства и логические аргументы все-таки не проясняют главного: почему же именно Михаил Романов стал Царем на Руси.

Михаил Романов мало кому был известен, родители своего отпрыска на престол, как бы теперь сказали, не «лоббировали». Отец Федор Никитич (ок. 1564–1633), принявший монашество в 1601 году под именем Филарета, томился в польском плену; мать, принявшая по принуждению Годунова постриг под именем Марфы[34], находилась в монастыре. Все главные боярские роды, передравшиеся за свои преимущества, фактически склонились в пользу царя-иностранца. И только праведный Патриарх Ермоген (Гермоген), в своем молитвенном усердии, распознал имя будущего Царя. Народ и все делегаты Собора, просвещенные Святым Духом, склонились безропотно в пользу единого решения. Как заметил С.Ф. Платонов, «по общему представлению, Государя сам Бог избрал, и вся земля Русская радовалась и ликовала».

Участник тех событий келарь Троице-Сергиева монастыря (лавры) Авраамий Палицын заключал, что Михаил Федорович «не от человека, но воистину от Бога избран». Он видел доказательство этой исключительности в том, что при «собирании голосов» на Соборе не случилось никакого разногласия. Сие же могло случиться, как заключал Палицын, только «по смотрению Единого Всесильного Бога»[35].

Все участники Собора принесли крестоцеловальную присягу на верность Царю Михаилу и его потомству «до скончания веков». Эта была клятва на все времена от имени Земли Русской. Она гласила, что ежели кто «не захочет слушаться сего соборного уложения, которое Бог благословил», неважно от какого от чина и звания, то, согласно правилам святых Апостолов и Семи Вселенских соборов, «да будет извержен из чину своего и от Церкви Божией отлучен, и лишен приобщения Святых Христовых Тайн, как раскольник Церкви Божией и всего православного христианства мятежник»[36].

Уместно заметить, что от этой клятвы перед Лицом Божиим «Землю Русскую» никто соборно не освобождал, а потому в духовно-историческом смысле Россия остается Монархией, независимо от всех политических пертурбаций, последовавших за 1917 годом…

Уже после избрания Михаила, после рассылки грамот о том «во все концы Русской земли», и после присяги и крестоцелования в Москве не знали, где находится новый Царь. Направленное к нему в начале марта 1613 года посольство отбыло в Ярославль, или «где он, Государь, будет». Избранник же скрывался в костромской родовой вотчине «Домнино», а позже вместе с матерью переехал в костромской Ипатьевский монастырь, где его и отыскала делегация Земского Собора. Первоначально и сама инокиня Марфа, и ее сын наотрез отказались от царской участи. Еще были памятны все измены и предательства, совершенные после клятв верности и по отношению к Борису Годунову, и по отношению к Лжедмитрию, и Василию Шуйскому. Но после многочасовых молитв, увещеваний, просьб и слез согласие было получено. Михаил Романов прибыл в Москву, all июля 1613 года в Успенском соборе состоялось его венчание на Царство.

В событиях 1613 года победили не мирские страсти, не «политические технологии», не групповые интересы, а религиозная Идея. Михаил стал Царем не по воле родовитых и именитых, не в силу прагматических или корыстных расчетов тех или иных сил и групп, а, как заключил исследователь, «давлением народной массы »[37]. Потому Династия так прочно и утвердилась.

Михаил Романов занимал Царский Престол с 1613 года по 1645 год. При нем сложился удивительный союз между Священством и Царством, не имевший аналогов ни до, ни после. При Михаиле Федоровиче функции «Царства» и «Священства» были как бы гармонизированы в пользу Церкви, когда духовному пастырю принадлежала решающая роль и в мирских делах. При этом, «симфония» зиждилась не на институциональном торжестве, а на тесной родственной близости: Патриарх Филарет (1619–1634) — отец Царя Михаила Федоровича. Первосвятитель официально носил титул «Великого Государя», вместо традиционно принятого патриаршего титулования «Великий Господин», занимал в государстве место, по значению не уступавшее царскому.

После смерти Филарета положение начало меняться. И попытка возродить политическое значение Священства и придать ему статус некой независимой корпорации в Государстве, а Церковь вообще фактически вывести из под государственного контроля связана с именем шестого Патриарха — Никона…

Царь Михаил по своему малолетству вступил на Престол неженатым. Вопрос же о его браке живо интересовал не только родственников: Романовых (по линии отца) и Шестовых (по линии матери). Он занимал всю боярскую верхушку тогдашней Руси. Породниться с Царем — о том мечтали все родовиты боярские фамилии, впрочем, как и не очень родовитые. Таковая брачная партия неизбежно открывала дорогу к общественному и материальному возвышению всего рода.